2
Елисей получил в конторе расчет за зверобойку и, придя домой, положил на стол перед отцом деньги. - Вот, батя, мой заработок. Тут все до копейки. Родион посмотрел на сына попристальней, прищурив усталые глаза с белесыми ресницами, погладил усы и мягко улыбнулся: - Поздравляю с первой получкой. Сколько тут? - Триста восемьдесят два рубля. - Прилично. Сколько дней ты работал в море? - Неделю. - Вот видишь! "Вон какой у меня сын вымахал, - подумал отец. - Высок, строен, пригляден. Вполне пригожий парень". Августа, вытащив из русской печи чугун с горячей водой, тоже любовалась Елисеем, голубые глаза ее излучали материнское тепло и ласку. Она поставила ухват, вытерла руки о фартук, и, подойдя к сыну, поцеловала его в щеку. Для этого ей пришлось привстать на цыпочки. - Вот и вырос ты у нас, сынок, - сказала она. - И зарабатывать начал. Себе-то оставил на карманные расходы? - Мне не надо, - ответил Елисей и, считая разговор оконченным, ушел в горницу и занялся там проигрывателем. Из горницы послышалась негромкая музыка. Родиону хотелось еще поговорить с сыном, и он позвал: - Что скоро ушел-то? Иди сюда. Елисей послушно вышел опять на кухню. Отец взял деньги, подержал их в руке и снова бережно положил на стол. - Так ты... это самое... Деньги - в общий семейный кошелек? - Конечно. - Возьми себе сколько-нибудь, - снова предложила мать. - Я же сказал - не надо. Куда мне деньги? - Н-ну ладно, сынок. Спасибо, - расчувствовался отец. Он вышел из-за стола. - Дай-ка и я тебя обниму. Обхватив плечи сына своей единственной рукой, Родион нечаянно ткнулся обрубком левой ему в грудь. И Елисею вспомнилось и то, как вернулся с войны безрукий отец, и то, как трудно привыкал он к положению инвалида: иной раз не спал ночами, сидел без огня на кухне и курил без конца видимо, болела рана... - Да что вы в самом-то деле... Обниматься, целоваться вздумали, - смущенно пошутил Елисей. - Этакое событие... - Первая получка - большое событие, сынок. А еще мы с матерью довольны тем, что ты отдал родителям все до копейки, что к деньгам пристрастия не имеешь. Так, мать? - обратился Родион к жене. - Так, так. Елисей замялся и не очень уверенно попросил: - Если вы не против, то из моей получки купили бы джинсы Свете. Давно мечтает. Родители переглянулись, оба вспомнили недавний разговор на эту тему в присутствии Панькина. Отец нахмурился, мать, пряча улыбку, отвернулась к печке. Светланы дома не было, ушла в клуб на репетицию. Она участвовала в самодеятельном хоре. - Ну это ты зря, сынок, - сказал отец. - Трудовой заработок тратить на пустяки. Зачем ей эти штаны из парусины? - Все же сколько они стоят? - В голосе матери послышались нотки примирения. - В магазинах хорошие джинсы бывают редко, а на толкучке в городе они стоят сотни две, - ответил Елисей. - Да как же это? - взорвался вдруг отец. - За какие-то западные штанцы две сотни выложить? А все потому, что ты их разбаловала, - упрекнул Родион жену. Он взял деньги со стола, отнес их в горницу и спрятал в комод. Никаких жинсов, - возмущался он, вернувшись. - Это не предмет первой необходимости. А получку твою я, как есть, сохраню до твоего возвращения из армии. Отслужишь, вернешься и приоденешься. Все, все, решено. Елисей, не выдержав, расхохотался. - Ну, батя, я ведь не настаиваю. Что ты вспылил? Чисто кипяток. - Кипяток и есть, - сказала Августа, лукаво поглядывая на мужа. - А ты все надо мной подсмеиваешься, - повернулся к жене Родион. - Вижу, вижу. Всю жизнь ехидничаешь... - Надо же с тебя немного спесь сбить. Ходишь по деревне со своей сумкой уж больно серьезный. Как генерал, в мундир затянутый, - не подступишься. Одна только и управа - жена законная... Широко распахнув дверь, в избу вбежала Светлана. Быстрая, шумливая, чуточку возбужденная, она скинула пальто, шапку из белого песца и - сразу за стол: - Есть хочу! - Ишь, какая шустрая, - с нарочитой строгостью проворчал отец. - Где была? - На репетиции. Вы чего все надулись? - Кто надулся? Вовсе нет, - сказала мать. - Сейчас будем ужинать. Мой руки, да стели скатерку. Светлане шел шестнадцатый год. Она была очень похожа на мать: роста среднего, полненькая, светлые волосы заплетены в косу, а у висков прядки вьются кольцами. И ямочки на щеках, как у матери. Когда Светлана улыбалась, они становились глубже и делали ее еще более привлекательной. - У нас, Света, сегодня событие, - сказала мать. - Какое? - Светлана расстелила на столе полотняную скатерть. - Елеся получку принес. - Поздравляю. Сколько заработал? - поинтересовалась Светлана и, когда ей ответили, вполне серьезно одобрила: - Молодец, Елеська! Кое-что можешь. Купил бы мне со своей получки обнову. Она говорила это брату, а сама поглядывала на отца и рассыпала по избе веселые искорки из своих зеленовато-голубых глаз. Конечно же, она опять намекала на злополучные джинсы. Елисей, заметив, как вытянулось лицо у отца, отвернулся и прыснул в ладонь. Августа еле удержалась от смеха. Но Родион на этот раз оказался на высоте положения. - Будет тебе обнова, - сказал он коротко. - Садитесь за стол. Мать, тащи, что есть в печи!
