Прощай, Жаннет - страница 7
Два года спустя, жарким влажным летним днем 1943 года, Вольфганг вернулся с совещания в штабе очень расстроенным. Анна сразу это заметила, но промолчала, ожидая, когда он сам заговорит. Это произошло только после ужина, когда они уже сидели в кабинете. Он курил сигару и пил кофе.
– Меня отзывают в Берлин, – с трудом выговорил он. Она взглянула не него.
– Надолго?
– Навсегда, – сказал он. – Моя работа здесь окончена. А в Германии есть проблемы с промышленностью, которыми мне предстоит заняться.
Она помолчала.
– Немедленно начну укладываться.
– Нет, – резко бросил он. – Ты со мной не едешь. Она молча смотрела на него.
– Я не могу взять тебя с собой в Германию, – сказал Бреннер, словно оправдываясь. – Моя семья…
– Я понимаю, – быстро перебила она. Перевела дыхание и попробовала улыбнуться. – Я не жалуюсь. Сначала вообще было только шесть недель, помнишь?
– Ничего не кончилось, – сказал он. – Я тут кое-что придумал…
– Не хочу, чтобы ты из-за меня подвергал себя опасности, – сказала Анна.
– Никакой опасности, – ответил Вольфганг. – Я пригласил Мориса к завтраку, тогда все тебе и объясню.
– Когда ты уезжаешь?
– В пятницу.
Анна посмотрела ему прямо в глаза.
– Сегодня вторник, – заметила она поднимаясь. – Пойдем в спальню. Зачем терять оставшееся время?
Бреннер ждал, пока горничная уберет посуду после завтрака и закроет за собой дверь. Морис и Анна сидели за маленьким столиком.
– Германия проиграла войну, – твердо сказал генерал. Помолчав, он продолжил.
– Война как бизнес. Стоит остановиться – и теряешь инерцию. А потом и контроль. Фюрер сделал трагическую ошибку: вместо того чтобы переправиться через Ла-Манш, он напал на Россию. В тот момент все было кончено.
Морис и Анна продолжали молчать.
– Теперь поражение Германии – дело времени, и мы должны быть готовы. После войны появится множество возможностей, и от нас зависит, как мы ими воспользуемся. – Он взглянул на Мориса. – Начнем с вас. Если мы хотим сохранить то, что приобрели здесь, во Франции, вы должны перейти на другую сторону. Переправиться через Ла-Манш и присоединиться к сторонникам де Голля.
– Немыслимо, – запротестовал Морис. – Они пристрелят меня без липших разговоров.
– Этого не случится, если вы будете действовать по моему плану. Я передам вам кое-какую информацию, которая может заинтересовать союзников, например, о промышленных предприятиях, о которых они до сих пор ничего не знают. Вы направитесь к своему дяде-маркизу, чья репутация безупречна, и расскажете ему, как долго вы добивались доступа к этой информации. Мол, теперь, когда вы эту информацию добыли, вам необходимо срочно переправиться на ту сторону. Уверен, у него есть связи, да и я помогу, так что гарантирую вам безопасный переход через месяц.
– Все равно это слишком опасно, – Морис колебался.
– Куда опаснее оставаться. Когда французы вернутся, вас расстреляют как предателя или коллаборациониста.
Морис молчал.
Вольфганг повернулся к Анне.
– Много лет моя семья владеет небольшим домом в Женеве. Я уже получил швейцарский вид на жительство для тебя как моей экономки. После моего отъезда останьтесь здесь еще на месяц. Потом отправляйтесь в Швейцарию. Швебель будет с вами, чтобы помочь с оформлением бумаг, которые ты должна взять с собой. Потом, выдавая себя за твоего шофера, он отвезет вас в Женеву под предлогом того, что Жаннет больна и врачи посоветовали отправить ее в Альпы. Когда вы благополучно там устроитесь, он вернется в Германию и присоединится ко мне.
Анна посмотрела на него.
– А ты что будешь делать все это время?
– Буду стараться вытащить семью из Германии. Из-за положения, которое я сегодня занимаю, нас неизбежно будут преследовать.
