Жанна. Но тогда они уже не будут банкирами?
Садовник. Да, но ты разбудишь их сердца, и им захочется любить.
Жанна. И они разорятся.
Садовник. Этого не случится, но ты останешься в их памяти, потому что деньги они будут любить всегда больше. Главное то, что они будут готовы за тебя платить, и твой банкир поймет твою ценность, и он захочет запереть тебя в этом сейфе (показывает на дом).
Жанна. Если я так дорого смогу стоить, то я еще подумаю.
Садовник. Не будем спешить, сначала надо решить задачу.
Жанна. И побыстрее. В себе я чувствую отвагу.
Садовник. Их много там, на юбилее?
Жанна. С полсотни, может, больше.
Садовник. Во что они одеты?
Жанна. Костюмы, фраки, бабочки – все, что модно, от самых дорогих домов.
Садовник. А жены?
Жанна. Полный беспредел. Все в камнях, как на дискотеке. Открыто то, на чем они лежат, и больше похожи на подставки и ходят так же, смотрят все туда. Те из молодых, у кого есть ноги, открыли ноги, если грудь, то грудь, и спины все у них открыты. Но нет, пожалуй, там, сейчас подумала, что ни одной, где камни были б лишь огранкой, чтоб подчеркнуть красоту их хозяйки. Ты прав, там все наоборот.
Садовник. Тогда вопрос – за что банкиры платят?! За залежалое желе? За память? Верность? И почему? Ведь, если нет любви, то все они рабы. Ты поднимаешь бунт и запускаешь возмущение в их зажатое мышление.
Жанна. Я поняла, они вгоняют деньги не туда, и потеряли стоимость товара, и это сделали они, их жены и подруги с прошедшим временем любви.
Садовник. Да, почти. Так вот, чтобы вернуть их время или во что им надо бы вложить, ты милая должна их отрезвить. У тебя есть платье?
Жанна. Да, и дорогое.
Садовник. Попробуем другое тебе скроить, пока мы будем рассуждать, набросаю тему на бумаге. Вот на тебе места охоты – показывает на участки тела, – все это стоит или приносит то, за что дерутся все, ссужают деньги, и льется пот и кровь. Ведь, если будем мы точнее – это все и цель и наслаждение, и потому, если есть желание вклада, то надо вкладывать сюда в суму, куда пристроим мы карманы.
Жанна. Фантастика. Я выйду без белья. Я вижу уже это платье. Я всех смету.
Садовник. Уверен. Да. Но не этим только платьем. Ты должна уметь им отвечать.
Жанна. О, это я смогу.
Садовник. Да, но ты должна им показать, что им не надо лицемерить, таскать булыжники на теле, пускай и золотые, что с того, что это поднимает цену, если она в залоге у него любовь и наслаждения свободны. Должна ты показать на ноги, открытые и непонятно почему, то ли зовет она под ноги, что нового она хочет показать ему. Или возбудить, и опять же для чего, показывать другим и т.д. Ты поняла, в чем смысл твоей речи?
Жанна. Да. Платите мне немного теплотой, вот тот кредит, который нужен мне, и я смогу вернуть, даю вам слово – я могу любить. И я смогу Вам подарить мгновения, за которые стоило бы жить. Я стала красиво говорить?! (Вслушиваясь в свои слова.)
Садовник. Вот в этом сила красоты.
Жанна. Пошла на встречу. Когда приду, ты будешь спать. Мы встретимся утром, я не хочу, чтобы кто-то нам мешал, когда я буду рассказывать о вечере.
Садовник. Нет, я буду тебя ждать. Вот рисунок твоего платья. Если ты наденешь это…
Жанна. Но здесь нечего надевать, я из простыни скрою его.
Садовник. В этом смысл. Надень это под платьем, когда он выйдет говорить, встань рядом, и когда начнет перечислять свои он цифры, которые в устах банкира – то же самое, что стихи у поэта, он так же наслаждается и даже больше. Скинь верх и останься в этом платье и напомни им о наслаждениях Человека.
Входят Банкир, Жанна, почти голая (ее тело прикрывают лоскуты полотна), миллионер в смокинге и его жена, фабрикант и его жена, Петя с женой и капитан. Все смеются. В гостиную заходят мать и Фатима
Мать (в потрясении, смотрит на Жанну). О Боже!
Фатима (обращаясь к Жанне). Может, тебе принести халат?!
Мать. Позор! Неси скорее.
Жанна (она немного пьяна). Нет, шампанского, и в два раза быстрее…
(Фатима смотрит на мать и на Банкира).
Леонид. Да, да, шампанского и побольше.
Все усаживаются за стол
Мать. И в этом она была на юбилее!
Жанна. Да.
Мать (показывая на куски материи на Жанне)
