– Не всегда. Но твои – да. Зачем притворяться, что ты меня любишь? На сегодня хватит. Может, еще о чем-то хочешь поговорить?
– Но я правда тебя люблю.
– Давай не будем лгать без необходимости. Пожалуйста. Мне показали маленький спектакль, и я его досмотрела. Как видишь, не разозлилась, не вышла из себя. Так, разве что чуть-чуть.
Я сжал ее руку.
– Кэтрин, дорогая…
– Прозвучало забавно – «Кэтрин». Каждый раз у тебя это звучит по-разному. Но ты такой милый. Ты хороший.
– Вот и наш священник так говорит.
– Да, ты хороший. И ты же будешь приходить ко мне?
– Конечно.
– И можешь не говорить, что меня любишь. Оставим это на время. – Она встала и протянула руку: – Спокойной ночи.
Я хотел ее поцеловать.
– Нет, – сказала она. – Я страшно устала.
– И все же поцелуй меня, – попросил я.
– Я очень устала, милый.
– Поцелуй меня.
– Тебе так хочется?
– Да.
Мы стали целоваться, но она вдруг вырвалась.
– Нет. Спокойной ночи, милый.
Мы прошли до дверей, и я проследил за тем, как она ушла по коридору. Мне нравилось смотреть за ее движениями. Она ушла, и я отправился домой. Вечер был душный. В горах разворачивались серьезные дела. На Сан-Габриеле темноту прорезали яркие вспышки.
Перед виллой «Росса» я остановился. За закрытыми ставнями еще кипела жизнь. Кто-то распевал. Я пошел дальше. Ринальди вошел в комнату, когда я раздевался ко сну.
– Ага! – сказал он. – Дела не ахти. Малыш озадачен.
– Ты где был?
– На вилле «Росса». Это было очень поучительно. Все пели. А ты где был?
– Проведывал англичанок.
– Слава Богу, что я не спутался с англичанками.
На следующий день я возвращался с первого поста в горах и велел остановить машину перед smistimento[5], где рассортировывали раненых и больных согласно направлению в соответствующий госпиталь. Я сидел в машине, пока водитель относил бумаги. День был жаркий, небо пронзительно голубое, дорога белая и пыльная. Я сидел на высоком сиденье «фиата» и ни о чем не думал. Просто глядел на проходивший мимо полк. Все обливались по́том. Некоторые солдаты были в стальных касках, но у большинства они висели поверх скаток. Солдатские каски такие большие, что у многих не видно ушей. Офицеры же в касках подходящего размера. Это была часть бригады Базиликата. Я их узнал по петлицам в красно-белую полоску. За колонной с большим опозданием тянулись отставшие солдаты, не поспевавшие за своими взводами. Мокрые от пота, запыленные, изнемогшие. На некоторых было жалко смотреть. Наконец показался последний солдат, хромоножка. Он остановился и уселся на обочине. Я вышел из машины и направился к нему.
– Что случилось?
Он поглядел на меня и поднялся на ноги.
– Я пошел.
– А в чем проблема?
– В войне, чтоб ее…
– Что у вас с ногой?
– С ногой ничего. У меня грыжа.
– Почему вы не воспользовались транспортом? – спросил я. – Почему не обратились в госпиталь?
– Меня не примут. Лейтенант считает, что я нарочно снял бандаж.
– Дайте я пощупаю.
– Она совсем вылезла.
– С какой стороны?
– Вот тут.
Я ее нащупал и попросил его:
– Покашляйте.
– Как бы она от этого не стала еще больше. Она и так с утра увеличилась в два раза.
– Садитесь в машину, – велел я. – Как только получу документы на раненых, провожу вас в санитарную часть.
– Он скажет, что я нарочно.
– Вам ничего не сделают, – сказал я. – Это ведь не рана. Давно она у вас?
– Но я потерял бандаж.
– Вас направят в госпиталь.
– А я могу остаться с вами, лейтенант?
– Не можете. У меня же нет на вас никаких бумаг.
Тут вышел водитель с документами на наших раненых.
– Четверых в сто пятый. Двоих в сто тридцать второй, – сказал он. Оба госпиталя находились по ту сторону реки.
– Садитесь за руль, – сказал я и помог солдату с грыжей взобраться на сиденье.
– Вы говорите по-английски? – спросил он.
– Да.
– Как вам эта чертова война?
– Хреновая штука.
– Вот-вот. Хреновая штука, черт бы ее побрал.
– Вы бывали в Штатах?
– А то. В Питсбурге. Я сразу понял, что вы американец.
– Разве мой итальянский недостаточно хорош?
– Я сразу просек, что вы американец.
– Еще один американец, – сказал водитель по-итальянски, бросив взгляд на солдата с грыжей.
– Послушайте, лейтенант. Вы непременно должны отвезти меня в часть?
