— У него шок, — объяснил я телефонному аппарату. — Точно тебе говорю.
В ответ телефон радостно зазвонил.
— Аллоу?
— Дербервиль, — услышал я голос Хиггинса, — мы с Чувалом… В общем, я решил к тебе обратиться за советом: Чувал в затруднительном положении. Но сам он звонить стесняется, потому что…
— Отлично, Хиггинс! — прервал я. — Только ведь ты не секретарь его, правда? Пусть он сам возьмет трубку.
Я не сомневался, что Хиггинс уже передал трубку Чувалу, но даже сопения не было слышно. Я знаю немного Чувала: он стоит на другом конце провода и злится, что его заставляют разговаривать, когда ему не хочется. Мое телефонное чувство подсказало мне, что сейчас он может повесить трубку.
— Чувал, — сказал я, — не вздумай вешать трубку. Тебе все равно не обойтись без дельного совета. Что у тебя за трудности? Я с готовностью тебя выслушаю.
Бубнящим голосом, через силу Чувал стал говорить, что вопросы, с которыми он хочет ко мне обратиться, могут показаться странными. Тон его был непочтительным. Можно было подумать, что это я прошу у него каждый день советов и уже до чертиков ему надоел. Но все равно я ликовал: очень я хотел этого звонка.
— Ты зря беспокоишься, — сказал я. — Когда человек обращается ко мне за советом, я его внимательно выслушиваю, а не гогочу, не строю рожи и не подмигиваю: я понимаю, что такое ценный совет. Эта штука хоть и не стоит денег, но как много она значит! Ты вот что, Чувал, иди-ка лучше ко мне, и мы поговорим с глазу на глаз. Представь, что я доктор, а ты пациент. Какие могут быть секреты от доктора?
— Хорошо, я приду, — сказал Чувал строго.
Через десять минут он с Хиггинсом появился у меня. Он то смущался и мямлил, что хочет поговорить со мной о важном, но как бы мне не показалось, что это ерунда, то злился и бубнил, что сам бы он не пришел, что это Хиггинс его заставил, потому что считает меня хорошим советчиком.
— Чувал, — стал успокаивать я его, — я же не варвар! Садись и говори. Как доктору, понял?
Он сел в кресло, но к разговору все не приступал, а опять начал злиться. Уж не знаю, на кого и из-за чего. Я придумал, как заставить его заговорить: я принес из другой комнаты стул и уселся на этот стул напротив Чувала.
— Слушаю тебя.
— Понимаешь, Быстроглазый… — Чувал решил с неприятным делом покончить побыстрей и перешел на такую скороговорку, что не стало в его речи слов, а были одни предложения: — Понимаешь, Быстроглазый, в нашем доме живет очень симпатичный старичок — поляк Эдуард Казимирович. Так вот, когда тепло, я с ним здороваюсь, а когда холодно, у меня не получается. Это мне жизнь отравляет. Что ты на это скажешь?
— Ты видишь, Чувал, я не смеюсь, — сказал я. — И должен признаться, твой рассказ меня заинтересовал. Только ты уж слишком быстро принялся за дело. Ты хочешь сам себя перегнать. Притормози и толково объясни, почему это не при всякой температуре ты можешь здороваться с польским старичком.
— Потому что, когда холодно, ходят в шапках, — чуть помедленней объяснил Чувал.
— Ты видишь, я не смеюсь, — сказал я Чувалу. — Так что же ты так смущаешься? Внимательно слушай меня. Я вижу, что без моих наводящих вопросов толку не будет.
Я стал задавать наводящие вопросы, и вскоре все выяснилось. Оказывается, польский старичок снимал перед Чувалом шляпу и раскланивался. Чувал раз попробовал снять перед ним шапку, но сразу же передумал: уж очень неловко получалось — так и осталась на голове с задранным козырьком. Эдуард Казимирович вполне мог подумать, что Чувал над ним насмехается. С тех пор Чувал в холодные времена года прячется от Эдуарда Казимировича. Не жизнь, а мука: Эдуард Казимирович часто выходит прогуляться. А сегодня Чувалу купили новую шапку, он стал ее примерять да и вышел в ней на лестницу. И такое невезение — столкнулся с Эдуардом Казимировичем и так растерялся, что бросился вниз по ступенькам и чуть не протаранил старика.
Меня эта история почему-то взволновала. Я заходил по комнате, обдумывая, какой Чувалу дать совет.
— Ну что ты наделал, Чувал! — говорил я. — Зачем ты обижаешь старого человека? Он перед каждым сопляком шляпу снимает, а ты… Это высокая культура, учти! А что, если этот прекрасный человек решил, что он тебе неприятен?
