В статье "Памяти павших", вернувшись с войны, Гроссман говорил о бесценности и неповторимости каждой человеческой жизни, когда писал об убитом юноше и его шелковистых ресницах. Об этом написан и "Треблинский ад". Его страшно отработанные машины были остановлены Сталинградом. Эта мысль Гроссмана очень важна для понимания его творческого пути и движения от "Треблинского ада" к романам "За правое дело" и "Жизнь и судьба".
"Треблинский ад" входит в число великих гуманистических произведений Гроссмана. И читающие современники оценили его высоко. И не только современники.
Скажу только, что Виталий Семин, написавший свой собственный "Треблинский ад" - "Нагрудный знак Ost" (о фашистской Германии, куда его угнали мальчиком и где он пробыл в рабстве около четырех лет), именно Гроссмана называет главным своим писателем.
После "Знамени" "Треблинский ад" вышел еще раз. У меня хранится это издание, подаренное мне когда-то, в конце его жизни. Крошечного формата тоненькая книжечка, на серой, плохой, сейчас пожелтевшей бумаге. Переплет тоже бумажный. Сверху над черной чертой черным курсивом написано - Василий Гроссман. В середине тоже черно и даже страшно - "Треблинский", а "ад" белыми буквами, но на черном фоне. Художник передал что-то от этой вещи. Посередине эта тетрадочка проткнута какой-то скрепкой - одной, Так выглядит эта книга, похожая на домашнее издание. Но это не так. На ней написано "Военное издательство". 1945 год.
Говорили тогда, что книга была выпущена специально к Нюрнбергскому процессу.
