Улавливаешь мысль, племянник?
— Пока нет, — признался Михаил.
— Я тоже не сразу понял. Только задумываться начал. Конечно, война, не до того, а я все же нет-нет, да и подумаю. Начал книжки специальные почитывать. А после войны ушел в запас, поступил на химический факультет, тогда-то и занялся всерьез. Понимаешь, вот, скажем, кожаная обувь. Изнашиваются подошвы. А живой человек ходит босиком, тоже протирает кожу, а она снова нарастает. И я подумал; нельзя ли сделать так, чтобы неживая кожа, подошва, тоже восстанавливалась?
— Напрасный труд, — улыбнулся Михаил. — Кожа для подметок теперь почти не применяется. Синтетики…
— Поди ты с синтетиками! — Платонов даже поморщился. — Экий ты, братец… Я же тебе про философскую проблему толкую. Ну-ка, посмотри на явление износа с высоких позиций. Все случаи можно свести к двум категориям. Первая постепенный износ, постепенное изменение качества. Пример — ботинки. Хоть из кожи, хоть из синтетики. Как только ступил в новых ботинках на землю начался износ. Точно определить, когда они придут в негодность, трудно. Индивидуальное суждение. Один считает, что изношены, и выкидывает. Другой подбирает их и думает: фу, черт, почти новые ботинки выбросили, дай-ка поношу… Михаил коротко рассмеялся.
— Теперь возьми вторую категорию; ступенчатый износ, — продолжал Платонов. — Пример — электрическая лампочка накаливания. Вот я включаю свет. Можешь ли ты сказать, сколько часов горела лампочка? Когда она перегорит?
— Действительно, — сказал Михаил. — Лампочка вроде бы не изнашивается. Она горит, горит — и вдруг перегорает.
— Именно! — Платонов встал и прошелся по веранде, сунув руки в карманы. — Вдруг перегорает. Ступенька, скачкообразный переход в новое качество… Разумеется, подавляющее большинство вещей подвержено первой категории износа — постепенной. И я стал размышлять: можно ли перевести подошвенную кожу в условия износа второй категории — чтобы ее износ имел не постепенный характер, а ступенчатый? Скажем так: носишь ботинки, носишь, а подошва все как новая. Затем истекает некий срок — ив один прекрасный день они мигом разваливаются. Никаких сомнений, можно ли их носить еще. Как электрическая лампочка — хлоп, и нет ее.
Платонов внезапно замолчал. Он облокотился о перила и словно высматривал что-то в темноте сада.
— Мысль интересная, — сказал Михаил. — Вещь все время новая до определенного срока.
— И вы сделали такие ботинки, которые не изнашиваются? — спросила Ася.
— Да.
— Но как вы этого добились? — заинтересованно спросил Михаил.
— Долгая история, дружок. В общем, мы после многолетних опытов добились, что кожа органического происхождения сама восстанавливает изношенные клетки. Но… видишь ли, подошва — не такая уж важная проблема. Дело в принципе, а он завел меня… и других… довольно далеко… — Платонов выпрямился. — Ну, об этом как-нибудь в другой раз.
— Хотите еще чаю? — сказала Ася. — Я сразу подумала, что вы изобретатель. Выходит, можно делать и пальто, и другие вещи, и они все время будут как новые?
— Можно делать и пальто… Ну, я пойду.
— Опять будете работать всю ночь?
— Возможно.
Тут у садовой калитки постучали. Игорь побежал открывать.
— Это дом Левицких? — донесся до веранды высокий женский голос.
— Да, — ответил Игорь.
— Скажите, пожалуйста, у вас живет Георгий Платонов?
У Платонова взлетели брови, когда он услышал этот голос. Он медленно спустился с веранды и шагнул навстречу стройной молодой женщине в сером костюме, которая вслед за Игорем шла по садовой дорожке.
— Георгий!
Она кинулась к нему и уткнулась лицом ему в грудь, он взял ее за вздрагивающие плечи, глаза его были полузакрыты.
— Зачем ты приехала? — сказал он. — Как ты меня нашла?
Женщина подняла мокрое от слез лицо.
— Нашла — и все…
— Пойдем ко мне, поговорим.
Он взял ее за руку и повел в свою комнату, на ходу пробормотав извинение.
— Пожалуйста, — откликнулась Ася. Поджав губы, она посмотрела на мужа. Ну, что ты скажешь?
— Какое у нее лицо, — тихо проговорил Михаил.
— Хоть бы поздоровалась с нами… Однако у твоего старого дядюшки довольно молодые знакомые, ты не находишь?
