– Я думал о таком варианте, – соглашается Макаров. – Но раздобыть карту пещер не сумел. Как русскому по рождению, мне доверяют не полностью… И потому от блужданий вслепую толку вижу мало.
– У нас есть Сохно, – даже не улыбается Согрин. – Он в пещерах чувствует себя более уверенно, чем на городских улицах. По крайней мере, с его помощью аккуратно разведать обстановку можно. Только предельно аккуратно, чтобы не спугнуть подземных жителей.
Макаров перед авторитетом бывшего своего командира только плечами пожимает, потому что правом возражать не наделен.
– Хотя бы проходы и ближайшие горизонты необходимо обследовать.
– А что, по-вашему, я здесь делал двое суток? – удивляется Макаров. – И сами проходы, и каждый поворот за ними изучил… Дальше забраться не успел. Эмир со своими людьми поспешил. Я ждал его позже. Хотя бы на пять часов. Этого мне хватило бы вполне…
– Сколько человек в джамаате Мадаева? – интересуется Кордебалет.
– Четырнадцать. Сам он пятнадцатый.
– Что сам эмир собой представляет? Толковый?
– Тихий и хитрый. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Отставной офицер «девятки» [11], служил в Грозном, охранял ихних партийных бонз. Стреляет с закрытыми глазами. И без промаха. Только – на звук. Я сам наблюдал «показуху». Мадаева попросили показать свои фокусы арабам, в том числе и мне. Завязали глаза и бросали консервные банки… По песку… Звука почти никакого… Одновременно три банки… Три попадания…
– Неплохо. Память на звук – ценная вещь. Значит, в пещере он опаснее других. Это надо учесть… – Согрин сосредоточен. – Впрочем, у нас Сохно стреляет так же.
– И я так стреляю. Может быть, даже лучше. Но показывать не стал.
– В остальном джамаат штатный?
– Да, полный комплект по всем профилям: эмир, его заместитель, снайпер, разведчик, санбрат, пара минеров с помощниками, пара минометчиков с помощниками, и пара гранатометчиков. Естественно, все вооружены, и автоматами. Кроме снайпера.
– Что у снайпера? – интересуется Кордебалет, поглаживая приклад своего «винтореза».
– Два месяца назад, когда я был в джамаате, видел штатную СВД [12], сейчас не знаю. Сам снайпер, молодой, внешне – малоопытный мальчишка. Но стреляет, говорят, неплохо… Имеет на счету две дуэли с армейскими снайперами [13], и пока жив… Это уже о многом говорит.
– Армейские снайперы не могут служить критерием, – не соглашается Кордебалет. – Их выпускают после школы, не дав натаскаться, как следует.
– Согласен, – Макаров спорить не намерен, потому что сам хорошо знает обстановку. – Что будем делать?
– Сначала присмотримся, – решает полковник и разворачивает карту. – Нам осталось только свернуть за уступ горы, и мы попадаем в зону прямой видимости из пещер.
– Потому я и предлагаю пройти выше тропы прямо по склону, – высказывает свое мнение Сохно. – И не сейчас, а ночью.
– Другого нам не дано, – Согрин согласен. – Хотя такой маршрут очень опасен.
– Не меньше, чем маршрут по тропе, где мы будем под прицелом.
– Значит, отдыхаем до темноты.
– Я бы предложил разделиться, – высказывает свое мнение Макаров. – Мы с Сохно пойдет в гору, а командир с Шуриком страхуют нас снизу, из леса. В случае чего, мы страхуем их сверху, со склона. Так охват будет шире.
– Какая необходимость распылять силы?
– Прямая. Джамаат Мадаева тоже может разделиться, а поверху проводить перегруппировку гораздо сложнее. Кроме того, наверняка внизу будут готовиться какие-то сюрпризы. Это необходимо кому-то контролировать…
– Резонно, – соглашается Согрин и с новым предложением. – Возражений нет?
Возражений не находится.
– Все! Тогда отдыхаем. Времени мало… Варианты обсудим перед выходом… Самый отдохнувший – на посту.
На посту охранять сон товарищей остается Слава Макаров. Он уже двенадцать часов, как сам сказал, отдыхает, поджидая группу.
