С тех пор как Бахман увидел Афет, он видел ее только в двух нарядах: в школьной форме, как сейчас, и в ситцевом халатике в мелкий цветочек, в котором она выходила во двор. Школьная форма ей очень, шла. И хотя Бахман видел многих девушек в такой форме и у себя в районе, и тут, в городе, ему казалось, что ни на одной из них она не сидит вот так естественно, словно влитая, как на Афет. В этом простом наряде она выглядела такой милой, застенчивой, симпатичной! Для парня, думал он, не так важны одежда и внешность, а для девушки все это важно. Она должна одеваться аккуратно, выглядеть целомудренной, не бросать вызов обществу. Бахман терпеть не мог тех, кто старался выделиться. Приглядываясь к девушкам из своей группы, он заметил, что скромно одетые, не имеющие на себе ничего лишнего девушки никогда не дружат с разряженными девицами, стараются держаться подальше от модниц, а те в свою очередь держатся на расстоянии от «простых», особенно деревенских. С первых дней пребывания в институте каждый нашел себе подходящую компанию, подружился с тем, кто чем-то ближе — вкусами, привычками. Потом придет время, найдутся друзья, близкие по образу мыслей, по устремлениям, по взглядам на жизнь. Но первый интуитивный выбор редко бывает ошибочным, чаще всего первые товарищи — это друзья на всю жизнь. Вот Афет… С такой девушкой подружиться, наверное, было бы счастьем. Если бы она могла одеться во все самое лучшее, записные модницы подохли бы с горя… Да, скромность скромностью, а необходимое иметь не мешало бы. Не только девушке, но и парню. Вот он заскочил однажды в универмаг «Баку» купить общую тетрадь, не удержался — заглянул в отдел мужской одежды. Знакомые молодые ребята примеряли модные пиджаки из серого букле. Он тоже было разохотился, выбрал себе пиджак, как будто на пего сшитый и недорогой, двадцать один рубль всего, как раз по студенческому карману. У него было с собой семь рублей с мелочью, можно выписать чек, сбегать на квартиру за деньгами, но тогда не хватило бы дотянуть до стипендии. Занять не у кого, пришлось бы написать домой, мать, конечно, денег нашла бы, у домашних кусок из глотки вырвала бы ради этого, но он решил, что нельзя ставить семью в трудное положение, лучше подождать до новой стипендии и, если повезет, купить, а там он как-нибудь перебьется. Когда он уходил, не выписав чека, один из парней сказал: «Почему не купил? Лучше этого пиджака не найдешь. Я все время смотрю — аж завидно: сидит на тебе как выточенный, а я вот своего размера не нашел, попросил продавца, чтобы тот подыскал мне пиджак пятидесятого размера, в долгу, мол, не останусь, а он говорит, что такие пиджаки каждый день не выбрасывают, даже на складе их нет. Бери, что такое двадцать рублей? Это всего две бутылки приличного коньяка. Подумай, что заплатил за коньяк и выпил».
Бахман не брал в рот ни капли спиртного, коньяка — тем более, сравнение цен на пиджак и коньяк его не убедило, так и ушел с пустыми руками… Зато ни у кого не одолжался и мать не затруднял…
— Гани-баба! — закричал кто-то писклявым голоском.
Бахмаи выглянул во двор; толстый мальчишка лет десяти — двенадцати, стоя в воротах лицом к веранде Гани-киши, громко и монотонно, словно звал глухого, продолжал кричать:
— Гани-баба-а-а! Гани-баба-а-а!
Открылась дверь веранды; Гани-киши медленно, осторожно спустился во двор.
— Чего тебе, сынок?
— Я пришел за копилкой, Гани-баба. Вы сказали, что сегодня будет готова.
— Копилка?!
Мальчик решил, что старик забыл про нее.
— Вы меня не узнали, Гани-баба? Позавчера мы с товарищем приходили. Вы сказали, что сделаете мне такую копилку, как у него… Вот я и деньги принес. Мальчик вынул из кармана брюк рубль. — .Вот, возьмите.
— Помню, помню, сынок. Все помню. Сказал, что сделаю, да вот не выполнил обещания.
— Но вы сказали, чтобы я сегодня пришел.
— Да, сынок, сказал и сегодня утром должен был закончить твою копилку, да вот еще и другие дела набежали, тоже должен был сделать, а вечером мне нездоровилось, ведь я стар уже, сынок, да еще, на беду, проспал сегодня… Давай так договоримся: приходи послезавтра и забирай свою копилку. Я тебе самую лучшую сделаю, еще лучше, чем у твоего товарища. Договорились?
