— Рад вас видеть! — воскликнул он. — Надеюсь, Кен хорошо позаботился о вас. Какая мерзкая погода для первого свидания с Саксмиром. Но завтра все будет гораздо лучше, правда, Робби?
Его голос, его манеры напомнили мне старомодного хозяина, будто я приехал поздно вечером в загородный дом поохотиться. Он положил мне руку на плечо и пригласил к бару.
— Кен, налей-ка всем апельсинового сока, — попросил он и, повернувшись ко мне, добавил: — Из АЭЛ мы слышали о вас потрясающие вещи. Я им так благодарен, Джону прежде всего. И, конечно, вам тоже. Мы сделаем все возможное, чтобы вам запомнился этот визит. Робби, Кен, я хочу, чтобы вы выпили за Стивена — ведь вас так зовут? А можем мы вас называть Стивом? И за успех наших общих усилий!
Я вымучил улыбку и почувствовал, что она застыла на лице. Робби-бойскаут прищурился на меня из-за стекол очков.
— За ваше здоровье! Крепкое здоровье! — сказал он. — Я здесь доверенный слуга. Я здесь делаю все: создаю гремучие газы, меряю Кену температуру, дрессирую собаку. В случае нужды всегда посылают за мной.
Я рассмеялся, но вдруг осознал, что этот фальцет, голос шута из мьюзик-холла, был его собственным, а не спародированным к случаю.
Мы пересекли коридор и попали в комнату напротив, такую же простую и голую, как та, что мы только что покинули. В ней был стол, накрытый на четверых. Мрачный малый с длинным лицом и коротко остриженными волосами стоял у буфета.
— Познакомьтесь с Янусом, — обратился ко мне Мак. — Не знаю, как вас кормили в АЭЛ. Здесь за тем, чтобы мы не голодали, присматривает он.
Я удостоил слугу благожелательным кивком, он ответил неопределенным ворчанием, и я усомнился, что он охотно отправится выполнять мое поручение в «Три петуха». Я уже ожидал, что Маклин прочитает молитву, что, пожалуй, было бы в его характере, но этого не случилось. Янус поставил перед ним огромную старомодную супницу, и мой новый шеф принялся черпать оттуда дымящееся шафранового цвета варево. Оно было поразительно вкусным. Дуврская камбала, которую подали следом, оказалась еще лучше, суфле из сыра — удивительно нежным. Вся трапеза заняла минут пятьдесят, и к концу ее я был уже готов примириться с новыми товарищами.
Кен обменивался шуточками с Робби, а Маклин рассуждал о скалолазании на Крите, о красоте летящих фламинго в Камарге,[7] об особенностях композиции Пьеро делла Франческа[8] «Бичевание Христа». Кен первым попросил разрешение выйти из-за стола. Маклин кивнул:
— Не зачитывайся допоздна, а то Робби выключит тебе свет. Не позже половины десятого.
Юноша улыбнулся и пожелал нам спокойной ночи. Я поинтересовался, уж не собирается ли он назавтра бежать с собакой кросс вокруг болот.
— Нет, — резко ответил Маклин. — Но ему нужно выспаться. Ну что ж, пошли. «Давай в шары сыграем…»[9]
Мы снова оказались в так называемом баре. Я уже настроился провести с полчаса в бильярдной и был не против позабавиться с кием, но оказалось, что в дальней комнате стоял лишь стол для пинг-понга и висела доска для метания дротиков. Заметив мое удивление, Робби загудел на ухо:
— Из Шекспира. Цитата. Нильская змейка.[10] Мак хотел сказать, что собирается проинструктировать вас.
Он слегка подтолкнул меня вперед и скрылся. Я последовал за Маком. Мы прошли еще через одну дверь — на этот раз звуконепроницаемую — и очутились в холодной атмосфере то ли лаборатории, то ли клинической палаты, хорошо оборудованной и строгой. Здесь был даже операционный стол под потолочным светильником и за стеклянной панелью — медицинские склянки.
— Хозяйство Робби, — прокомментировал Маклин. — Он может здесь все: вырастить новый вирус или вырезать вам гланды.
Я не ответил. У меня совершенно не возникло желания предложить себя бойскауту в качестве подопытного кролика для его сомнительных упражнений во врачевании. Мы перешли в соседнюю комнату.
— Здесь вы почувствуете себя как дома, — заметил Мак и включил свет.
Это была лаборатория для ведения исследований по электронике. Мы подошли к установке, которая показалась мне схожей с той, что мы собрали несколько лет назад для Главного почтового управления. Она представляла собой компьютер, воспроизводящий человеческую речь, правда, с ограниченным запасом слов и несовершенным голосом. В игрушке Мака были какие-то усовершенствования, и я начал приглядываться, чтобы понять, в чем тут дело.
