— Мы прошли более полутора миль, — сказал Плейфейр. — Ты ничего не видишь, Крокстон?
— Ничего! А ведь у меня хорошее зрение. Мы должны быть где-то рядом с судном. Жаль, что они там ни о чем не подозревают…
Не успели прозвучать эти слова, как тьму осветила ракета, разлетевшаяся разноцветными огнями.
— Сигнал тревоги! — воскликнул капитан.
— О, черт! — сказал Крокстон. — Должно быть, это из крепости. Подождем.
Вторая, третья ракеты взвились следом за первой, и почти сразу такой же сигнал был дан в миле от лодки.
— Это из форта Самтер, — нахмурился Крокстон. — Гребите сильнее. Побег раскрыт.
— Наляжем на весла, друзья, — подбадривал матросов шкипер, — Ракеты осветили нам путь. Видите, «Дельфин» лишь в восьмистах ярдах.[39] Смелее! Слышите, звонит судовой колокол? Двадцать футов на всех, если через пять минут пришвартуемся.
Матросы налегли на весла, лодка просто летела над волнами. Со стороны города раздался пушечный выстрел, и Крокстон скорее услышал, чем увидал, как в двадцати саженях от лодки пронеслось массивное тело пушечного ядра. Но гичка была уже рядом с «Дельфином».
Еще несколько взмахов весел, и она пристала к борту. Дженни бросилась в объятия своего отца.
— Мистер Мэтью, как давление в котлах? — поспешил на ют капитан.
— В порядке, капитан.
— Рубите якорный канат — и полный вперед. Нечего думать, чтобы идти через пролив возле Салливана: попадем под огонь конфедератов. Будем держаться правой стороны, хотя есть опасность получить залп от федералистов. Погасите сигнальные и бортовые огни. Нам хватает отсветов от машины.
Корабль шел на предельной скорости. Меняя курс, чтобы выйти на правую часть рейда, он на время приблизился к Самтеру, и оказался от него менее чем в полумиле. Внезапно все амбразуры форта осветились огнем, и целый ураган железа пронесся перед носом «Дельфина».
— Слишком рано, неудачники! — расхохотался Плейфейр. — Форсируйте двигатель, господин инженер! Необходимо проскочить между двумя залпами!
Кочегары бешено бросали уголь в топки, корабль стонал всеми своими шпангоутами,[40] дрожал так, словно вот-вот развалится на части.
Грянул второй залп, и снова град ядер рухнул в море — теперь уже позади судна.
— А теперь поздно, идиоты! — воскликнул в восторге молодой капитан.
— Не достали! — подхватил Крокстон. — Еще чуть-чуть, и мы распрощаемся с конфедератами!
— Ты думаешь, нечего опасаться форта Самтер? — спросил Джеймс.
— Конечно! А вот из крепости Моултри, на краю Салливана, очень даже могут достать, но только в течение какой-нибудь минуты. Пускай дождутся нужного момента и прицелятся хорошенько. Ну вот, подходим.
— Положение крепости Моултри позволяет нам сразу войти в основной пролив. Прибавьте огня, еще огня!
И сразу, словно командовал сам Джеймс Плейфейр, форт осветился тройной линией взрывов. Ужасающий грохот расколол ночное небо, что-то затрещало на корабле.
— Ага, попали! — завопил в непонятном восторге Крокстон.
— Мистер Мэтью, — повернулся капитан к помощнику, — что там такое?
— Весь топ бушприта[41] снесен за борт.
— Кто-нибудь ранен?
— Нет, капитан.
— Ну, ладно, к черту снасти! Вперед, в пролив! Вперед! Пусть держат на остров.
— Вот и обставили мы южан! — крикнул Крокстон. — Ну, а если придется подставлять судно под выстрелы, то уж лучше под ядра северян — их легче переварить!
Да, не все опасности остались позади, «Дельфин» еще не выпутался из беды. Хотя на острове Моррис не было того ужасного оружия, которое установили через несколько месяцев, его мортиры и пушки без труда могли потопить любое судно.
К тому же и федералистов на острове, и артиллеристов на кораблях, блокирующих город, встревожили залпы пушек. Осаждающие ничего не могли понять: кажется, эта ночная пальба не направлена против них, но тогда против кого же?
Корабль стремительно шел по проходу у острова Моррис, но выйти в океан не успел: через четверть часа темнота снова озарилась вспышками яркого света. Целый ливень бомб осыпал судно, вода вскипела до самого фальшборта. Некоторые снаряды попали на палубу, но ударились, по счастью не острым концом, а основанием, что спасло «Дельфин» от серьезных повреждений. Одной только бомбы, угоди она острым концом, как положено, было бы достаточно, чтобы возник пожар. Да еще при падении бомба разрывалась на сотни частей, каждая из которых заливала греческим огнем
