— Ну, это уж полная глупость! — не выдержал я.
— А ведь предупреждал я его, чтобы не распускал язык, — сказал Звездочет Щиту, бросив на меня неодобрительный взгляд. Потом такой же взгляд достался и Ягуару. — Он не понимает, чем живет Толлан и здешние жрецы. — Последние слова Звездочет произнес шепотом.
— Слушай его, Рубец, — велел Щит. — Он плохому не научит. Да, они превозносят смерть ради самой смерти, и чем более она жестока, тем лучше. Пытаться предлагать иное — означает покушаться на их власть.
— А чему поклоняемся мы? — спросил я.
— Этот старик есть величайший и последний наш звездочет. — Воин указал на нашего спутника. — Он поведает тебе все о звездных богах. Возможно, ты поможешь ему завершить дело всей его жизни — Календарь конца времен. И в один прекрасный день ты разделишь с ним почитание звездных богов.
— Я недостаточно знаю, чтобы чтить их как должно.
— Он тебя научит.
— И уж конечно, мне не терпится узнать побольше насчет Календаря.
— Календарь долгого счета начинается много солнечных циклов назад, он древний, как сами звезды, и непостижимо сложен, — сказал Звездочет.
— И единственный ученый, способный вычислить и начало времен, и их конец, стоит перед нами, — прошептал Дымящийся Щит.
— А почему никто в городе не помогает в твоей работе? — осведомилась Цветок Пустыни.
— В наше время жрецы не жалуют истинную науку о звездном небе, — покачав головой, ответил старик. — С их точки зрения, звездные боги нужны лишь для того, чтобы морочить головы невеждам, и ничего более.
Они запугиванием вынуждают людей отдавать им свое имущество и заявляют, будто это звездные боги без конца увеличивают их могущество.
— Но как же тогда они позволяют Звездочету изучать небеса? — спросила Цветок Пустыни.
— Он занимается этим по личному повелению правителя, — ответил Дымящийся Щит.
— А почему правитель решил пойти в этом вопросе против жрецов?
— Он не хочет, чтобы истина была утрачена навеки.
— Навеки? — переспросил я.
— Как девственница в жерле вулкана, — произнес воин.
Неожиданно в ноздри мне ударил отвратительный трупный запах. Толпа расступилась, и к нам направился самый жуткий и омерзительный человек, какого я когда-либо видел. В черной набедренной повязке, весь вымазанный в крови, с длинными, спутанными черными волосами и вонючем плаще из содранной с человека кожи.
А вот его спутница, напротив, была ослепительно, болезненно, мучительно… прекрасна.
Высокая и стройная, в незатейливом, без украшений, черном наряде, с длинными распущенными черными волосами.
Ни единой татуировки, ни одной побрякушки, никаких украшений она не носила, да в них и не было надобности. Любые побрякушки выглядели бы нелепо рядом с этими сочными, чувственными губами, пьянящей улыбкой, изящными скулами, окаймлявшими очи, озера черного пламени.
— Кто это? — спросила Звездочета Цветок Пустыни.
— Темная богиня Миктлантекутли.
— Что это? — не понял я.
— Для вас она — ходячий конец света, — сказал старик.
— Это принцесса Цьянья, сестра нашего правителя, — шепнул мне на ухо воин.
Между тем благородная особа шествовала прямо к нам с хищной грацией прогуливающейся пумы.
— А вот и дражайший наставник моего брата, — произнесла она, глядя на Звездочета. Я и не думал, что он, оказывается, так близок к правителю Кецалькоатлю. — Давно мы не виделись. А тебя, Щит, мне не хватало. Обязательно расскажешь мне обо всех ваших похождениях. Я очень рада снова видеть вас обоих во дворце.
— А я очень рад снова видеть тебя, госпожа, — ответил воитель-Ягуар.
— Расскажи о вашем походе, — потребовала красавица.
Принцесса с Дымящимся Щитом переместились к столу с октли, а меня Звездочет взял за руку и увлек от них в сторону.
— Ну, что ты о ней скажешь? — осведомился он.
— Едва ли я вообще видел на свете что-либо столь же красивое.
— И?
— Она устрашает меня. Более того, мне кажется, рядом с ней даже наш Ягуар… робеет.
— Ну, нам всем стоит ее бояться. Все, кому благоволит ее брат, могут оказаться жертвами ее злобы.
— А кто тот дурно пахнущий человек, что пришел с ней?
— Тецкаль, верховный жрец. Ближайший союзник принцессы, что делает ее вдвое опаснее.
