Ноги будто чугунные, требуется колоссальное усилие, чтобы их переставлять. Голова кружится, язык распух, в носу так сухо, что больно дышать, а горло першит от песка, и любая попытка сглотнуть вызывает рвотный позыв. Кожа загрубела и обветрилась, где ни тронь — везде больно. Глянув на руки, понимаю, что они все красные — у меня сильнейший солнечный ожог. Каждое движение отдается резкой болью во всех суставах, каждом сантиметре оголенной кожи. Перед глазами все двоится — везде, насколько видно, одна пустыня, а строение, к которому мы направляемся, так и не приблизилось. В глубине души я уже вообще начинаю сомневаться, что там что-то есть. Если смотреть на здание слишком долго, оно оплывает, будто обыкновенный мираж — вечно манящий, но недостижимый.
Хотя, как знать, я вообще уже больше ни в чем не уверен. Никогда не чувствовал себя таким одиноким. В прошлом, даже когда дела шли хуже некуда, у меня всегда была Первая, которая напоминала, что я движусь в правильном направлении. Когда Первой не стало, появился Малкольм. Но теперь и его нет, и я предоставлен сам себе. А так хочется, чтобы рядом был кто-то, кому можно доверять.
Разумеется, я не совсем один. Со мной еще Рекс. Но он мне не друг. И если бы он узнал, кем я являюсь, убил бы на месте. Голова могадорского предателя, выступившего против отца и разрушевшего базу Далса, далеко продвинет его по службе.
Правда, в данный момент Рекс ни на что не способен. Его все больше шатает, а голова клонится вниз, словно он собирается протаранить пустыню Нью-Мексико насквозь, он все время что-то неразборчиво бормочет себе под нос. Мне не под силу разобрать, что именно он говорит, но кажется, будто он разговаривает с кем-то другим. И уж точно не со мной.
Так что здесь только я, пустыня и галлюцинирующий солдат-мог.
А затем здание, к которому мы направлялись, из далекого неясного пятна на горизонте начинает обретать реальные формы, превращаясь в нечто знакомое. Чем ближе, тем оно становится крупнее. Мы почти добрались. И наконец меня осеняет… за всеми этими событиями я практически забыл о ней.
В нескольких километрах от центра базы, у ограждения, располагалась дозорная вышка. Но не сейчас. Когда мы с Малкольмом пришли сюда, она стала нашим первым объектом на уничтожение, поскольку сразу за ней располагался генератор, отвечающий за электроограждение базы. Я решил опрокинуть ее так, чтобы она рухнула на генератор и сломала его, и мы могли проникнуть на базу и спасти Сэма.
Я думал, от башни ничего не осталось, но когда мы подходим ближе, я вижу, что сама станция охраны, располагавшаяся на верхушке башни, уцелела — металло-бетонное помещение сейчас лежит на боку в тридцати метрах от разрушенного генератора. По правде, размером станция едва ли больше ванной комнаты, но чтобы немного отсидеться, хватит. Мы почти дошли до места, когда мои уши улавливают самый прекрасный в мире звук. Я сдерживаюсь, чтобы не побежать (ведь если я споткнусь, то вряд ли уже встану), но тороплюсь на шум. И вот, из-под покореженных останков башни и обнажившегося фундамента торчит зазубренный обломок водопроводной трубы.
А из нее фонтанчиком бьет струя воды.
Я падаю на колени около лужи, образовавшейся вокруг трубы. Будь моя воля, я бы прыгнул туда целиком, впитывая воду всеми порами, как губка.
Но поскольку это невозможно, я зачерпываю в ладони как можно больше воды и плескаю себе в лицо. Зачерпываю снова и, поднеся к губам, жадно пью. Вода теплая и отдает ржавчиной, но все равно ощущается, как сама жизнь.
Мне тут же становится лучше. Все тело от груди до кончиков пальцев наполняется зарядом энергии. Я снова жадно припадаю к воде, и ко мне возвращается ясность мысли.
И тут я вспоминаю о Рексе. Он стоит на коленях рядом со мной и пялится на воду воспаленными глазами, но не пьет, словно бы позабыл, как это делается. Я зачерпываю воду и брызгаю ему в лицо. Его глаза расширяются. Он облизывает пересохшие губы, а в следующую секунду уже сгибается над лужей, зачерпывая воду ладонь за ладонью и с остервенением отправляя себе в рот.
Я отстраняюсь от воды и просто сижу, поджав под себя ноги и наслаждаясь картиной. Теперь у нас есть вода и крыша над головой. А если повезет, возможно тут даже найдется что-нибудь съестное. Тогда мы сможем продержаться еще какое-то время.
