Внутри меня все рухнуло. Только не это, моя мать такого не переживет.
— Сергей, как ты себя чувствуешь? — Константин Сергеевич, встревожено смотрел на Чернецова.
— Голова боли-и-ит, все плывет, кажется сотрясение. Уберите от меня этого психа, ну пожалуйста! — и оперся на куратора.
— Коротких, жду тебя в своем кабинете.
Внутри как-то все отпустило. Я понял, что из этого дерьма мне не выбраться, стало абсолютно безразлично, что дальше будет. Лишь только мысли о матери тревожили, и заставили послушаться Константина Сергеевича. Я поплелся обратно в здание университета. Дождался, преподавателя. И мы вместе зашли к нему в кабинет. Он сел за стол, указал мне на стул напротив, подождал пока я усядусь.
— Коротких, ты сам понимаешь, что ты только что сделал?
— На моем месте Вы поступили бы также.
— Все вопросы можно решить мирным путем, ты не ребенок.
— Такие нельзя.
— Ну поведай мне, какие "такие"?
Я посмотрел на него. Пожилой мужик, с круглыми чертами лица, и мудрыми глазами. А ведь я не замечал, раньше, насколько он хороший человек. Зла мы никогда от него не видели. Он искренне любил свою работу, студентов, этот ВУЗ. И тут меня прорвало…
Я рассказал ему все, начиная от первого дня и без утайки: рассказал о Полине, рассказал о том случае в туалете. О том как отец Чернецова приходил ко мне. О своем увлечении, об отношении к "Альтерре" и как меня подставили лишив в ней всех перспектив.
Он крепко задумался и через полминуты, вздохнув произнес:
— М-да. Неприятно. Я постараюсь, чтобы это осталось в стенах ВУЗа. Надеюсь обойдемся без заявления. Но ты должен понимать, что тебе придется уйти с МГУ в любом случае.
— Матери только не говорите, я как-нибудь сам.
— Хорошо, но это все, что я могу для тебя сделать. Жаль конечно терять такого ученика, ты был одним из самых перспективных моих студентов. Не теряйся, заглядывай. Глядишь через пару лет восстановим тебя, как все утихнет. — Он встал, искренне пожал мне руку, — Не сдавайся, Андрей.
По дороге домой пришла смс от Чернецова: "Вот теперь мы закончили, проповедник". Я завернул в ближайший магазин, купил бутылку водки, потом подумал и взял еще одну…
Проснулся с несильной головной болью. Разлепил веки и уставился в потолок. Вяло шевелящийся мозг разродился внезапной мыслью: "Черт! Это не мой потолок!". Тут же осознал, что рядом раздается мерное дыхание спящего человека. Я аккуратно повернул голову: разметав волосы по подушке, спиной ко мне сладко дремала Аня, та самая медсестра из больницы, а по совместительству вторая девушка в моей жизни.
Ого! Я, конечно, слышал подобные истории от парней, хвалящихся своими похождениями, но вот чтобы самому оказаться в такой ситуации! Больше с интересом, чем сожалением, приподнял край одеяла — меня радостно встретила шикарная голая задница Аньки и тут же отреагировавший на нее младший. Во дела!
Я аккуратно попытался выползти из под одеяла, поставил ногу на пол и задел пустую бутылку водки. Она со звоном покатилась, чем вызвала шевеление объекта ночной страсти. Анна сладко потянулась и уставилась на меня:
— Привет, солнце мое! Куда собрался?
— Эм, пить хочу — горло горит.
Она взяла меня за руку и потянула обратно:
— Лежи уже, сейчас добрая медсестра все сделает. — Выбралась из под одеяла, перекинула ногу через меня, касаясь моего тела чем только можно, и поднялась с кровати. Я смущенно попытался прикрыть свою реакцию. Ее бровь насмешливо взлетела вверх, и она ушла на кухню. Послышался звук наполняемого стакана, и через минуту Аня протягивала мне стакан сока и таблетку:
— Выпей, полегчает.
Я послушно выполнил ее указания, она забрала стакан, поставила его на столик и забралась на меня сверху. Боги, какая же она соблазнительная! Где-то внутри меня попытался протестовать какой-то святоша невысокого ранга, но его тут же втоптала в пыль темная конница. Я молча положил обе руки ей на груди и посмотрел в глаза. Да и шут с этой Полиной, с ее тараканами! Вот сидит потрясающая девушка, здесь и сейчас! Ничего не требует, не парит мозги загадками, а просто дарит себя мне. Аня склонилась надо мной, закрыв наши лица своими густыми волосами, и прильнула к моим губам. Возбуждение завладело мной до кончиков пальцев, и мы снова слились с ней. Через полчаса, уставшие, мы валялись на кровати и просто молчали. Наконец я произнес:
