И вот яхта с людьми с другой планеты подошла к древнему причалу.
И Город зашевелился.
В давние времена жизнь городов просто-напросто зависела от наличия в них людей. Но потом города - и земные, и марсианские - уже не умирали. Они погружались в сон. И им снилось их прошлое и возможное будущее.
По мере того, как пассажиры яхты один за другим выходили на пристань, они начинали чувствовать присутствие главного действующего лица, души марсианской столицы; невидимая, смазанная машинным маслом, покрытая металлом, она плавно двигалась сквозь приглушенные, скрытые проблески механического сознания навстречу полному пробуждению.
Вес людей, стоящих на пристани, вызвал механическую реакцию. Они ощутили колебание под ногами. Пристань опустилась на одну тысячную долю миллиметра.
И город, этот чудовищный механизм, эта гигантская "спящая красавица", почувствовал это прикосновение, нежное, как поцелуй, и проснулся.
Прогремел гром.
Спрятанные в тридцатиметровой стене ворота в двадцать метров шириной с грохотом разъехались и исчезли в стене.
Ааронсон шагнул вперед.
Уайлдер сделал движение, чтобы остановить его. Ааронсон вздохнул.
- Капитан, прошу вас, не надо советов. Не надо предостережений. Не надо высылать дозоры для устранения возможной опасности. Город хочет, чтобы мы вошли. Он приглашает нас. Я надеюсь, вы не думаете, что здесь сохранилось что-то живое? Здесь только машины. Я вижу, вы считаете этот Город бомбой с часовым механизмом. Вы не правы. Он не видел людей уже сколько - двадцать веков? Вы разбираетесь в марсианских иероглифах? Вот краеугольный камень. Город был построен по меньшей мере девятнадцать столетий назад.
- И жители покинули его, - заметил Уайлдер.
- Вы говорите это так, словно они бежали от чумы.
- Нет, не от чумы, - Уайлдер обеспокоенно задвигался, чувствуя колебание пристани под ногами. - Тут что-то другое. Что-то…
- Давайте выясним! Пошли!
По одному и по двое люди с Земли пересекали границу Города.
Уайлдер шел последним.
И Город ощутил новый прилив жизненных сил. Металлические своды его раскрылись как лепестки цветка.
На путешественников уставились глаза широко распахнутых окон.
У их ног зажурчала механическая река дороги, притоки которой блестели по всему Городу.
Ааронсон с удовлетворением посмотрел на реку.
- Что ж, слава Богу, проблема решена. Я собирался устроить вам пикник, а теперь этим займется сам Город. Встретимся здесь через пару часов и обменяемся впечатлениями. Счастливо!
И он вспрыгнул на бегущую серебристую ленту и она быстро понесла его вдаль.
Встревоженный Уайлдер двинулся за ним. А Ааронсон весело закричал:
- Смелее, прекрасная вода! И, удаляясь, махал им рукой.
Один за другим вступали они на движущуюся дорожку. Паркхилл, охотник, поэт с женой, актер и красивая женщина со своей служанкой. Издали они напоминали статуи, уносимые вулканической лавой, и оставалось только гадать, куда их уносит.
Уайлдер тоже вскочил на дорожку. Металлическая река любовно омыла его ноги. Он ехал по улицам, вокруг парков, сквозь фьорды зданий.
На пристани и перед воротами никого не осталось. Не было даже следа пребывания людей. Словно они здесь никогда и не появлялись.
* * *
Актер первым сошел с дорожки. Его внимание привлек один дом. Не раздумывая, он тут же спрыгнул и принюхался.
Улыбка озарила его лицо.
По запаху, исходившему от этого здания, он понял, что это такое.
- Начищенная до блеска латунь. И, Боже, это означает только одно!
Театр.
Обитые латунью двери, поручни из латуни, латунные кольца для занавеса.
Он раскрыл дверь и вошел внутрь. Снова принюхался и громко рассмеялся.
- Да, достаточно одного запаха, запаха металла и миллиона разорванных билетов. И, кроме того… - он прислушался. - Тишина.
Тишина, которая ждет. Другой такой нет. Это бывает только в театре. Даже в воздухе витает ожидание. Тени сидят, откинувшись назад и сдерживая дыхание. Ладно… готовы вы или нет… вот он я…
Фойе, обитое зеленым бархатом и украшенный красным бархатом зал напоминали подводное царство. Лишь тусклый свет проник в зал, когда он распахнул двойные двери. Где-то в глубине была сцена.
