Почему он так дергался из-за эсэмэс от мистера Дэя?
Но по крайней мере я знала, что Мишка здесь ни при чем.
— Расскажите нам о Франции, — томно попросила Гэбриела Черити.
Я откинулась на спинку стула и уставилась в свою тарелку.
Аппетит пропал окончательно.
После ужина
Я занималась тем, что убирала со стола, а мама заставила Черити и папу помогать ей доставать из кладовки в подвале наши украшения для Хеллоуина. Она хотела немедленно упаковать их для мистера Дэя. Гэбриел тоже предложил свои услуги, но она отказалась и отослала его в кабинет отца. Она не желала, чтобы он и пальцем пошевелил.
Когда я проходила мимо кабинета с кучей грязной посуды в руках, то заметила, что Гэбриел сидит в кресле и перелистывает какую-то книгу. Потом он провел ладонью по волосам. Да, я не ошиблась: они с Толботом — очень похожи. В принципе их можно было принять за двоюродных братьев. Но, конечно, черты лица у обоих отличались. Неужели Гэбриел действительно не приложил никаких усилий, чтобы остановить расправу над родителями Толбота? Как он допустил их убийство после того, что случилось с его сестрой?
Я тяжело вздохнула. А есть ли разница между пацифистом и трусом?
Я добрела до кухни и выложила посуду в раковину. А когда проходила обратно, то Гэбриел уже топтался в дверях.
— Ты хотела меня о чем-то спросить? — он отступил в сторону, приглашая меня заглянуть в кабинет.
Я заколебалась. Однако меня изводила мысль о том, что Гэбриел стоял и смотрел, как вервольфы рвали на куски отца и мать Толбота — прямо на праздновании дня рождения малыша. А он вообще-то был там? Или его заставили наблюдать? А может, трагедия произошла в его отсутствие? Я проследовала за Гэбриелом в комнату и устроилась в кресле.
Передо мной возникла та же проблема, что и с Дэниелом. Как задать вопрос, который так и вертится на языке, но не выдать себя?
— Ты немного нервничаешь, — произнес он. — До сих пор не оценила положительные стороны нашего проекта? Уверяю, Грейс, благотворительность и филантропия придают жизни большую полноту, чем любая иная сфера деятельности.
— Любой способен на сострадание и может заниматься благотворительностью. Но я не понимаю, почему ты не используешь свой дар. Ведь так наша работа будет более эффективной. Людям часто угрожает опасность. Случаются всякие происшествия. Неужели мы не можем все это прекратить? — Я опять вспомнила того старика, которого убили демоны. А если бы нам с Толботом удалось найти их раньше, он, вероятно, был бы жив… — Ты обладаешь силой, но ничего не меняешь. Скрываешься в горах вместе со стаей, полностью отрезанный от мира. Почему ты отстранился от своей миссии? Вспомни, для чего изначально Бог создал Урбат. А теперь ты хочешь, чтобы я последовала твоему примеру.
— Я сам представляю угрозу, Грейс. Не стоит тебе превращаться в такого же монстра, как и я.
Я отвернулась, чтобы не смотреть в его серо-стальные глаза.
— Стая обитает изолированно, поскольку мы ушли подальше от общества — ради блага людей и для нашей собственной безопасности. — Гэбриел взял книгу, которую просматривал перед нашим разговором. Это был том, посвященный мифам об оборотнях. Гэбриел раскрыл ее на иллюстрации, изображавшей странное существо — наполовину волка, наполовину гиену. — Ты когда-нибудь слышала про Чудовище из Жеводана?
Я кивнула. Самую жуткую историю вряд ли выкинешь из головы.
— И что ты о нем знаешь?
— Один зверь терроризировал французскую провинцию во второй половине восемнадцатого века. Его жертвами стали сто человек. По большей части он нападал на женщин и детей. Он охотился в течение трех лет. В конечном итоге какой-то бедный крестьянин застрелили его, всадив оборотню в грудь серебряную пулю. Труп он отвез королю, и тот очень щедро его наградил. Ученые решили, что хищник относился к особому виду гиен, но многие не сомневались, что налеты совершал именно вервольф.
— Они оказались правы, — произнес Гэбриел. — И погибло сто семнадцать человек. Здесь приведены неверные данные. Вообще-то, эти книги не дают истинной информации. Лишь некоторые из нас осведомлены о реальных событиях.
