– Ну уж нет. Сначала попробуем всё, что нафантазировал твой извращённый разум. Извращённый, не спорь со мной. Разве нормальный мужчина смог бы меня ТАК любить?
– Всё! Хорош уже! Хорош, говорю, хорош! – Водиле не сразу удалось достучаться до моего разума. Я буквально перестал воспринимать реальность, механически переправляя глину в яму-русло под передними колёсами. Владельцу гордого внедорожника кроме лопаты пришлось помахать ещё и топором. Мы подвели под передний мост лесины, измазавшись в липкой противной грязи чуть ли не с головой, а потом настал и черёд лопаты.
– А ты, паря, смотрю, двужильный, – уважительно прокомментировал мои скромные трудовые подвиги местный. – Чисто как экскаватор, лопатой туда-сюда.
– Мы городские, да выносливые. – Мне удалось даже выдавить из себя бледное подобие улыбки, после чего я показал на детей. – Я ж за них отвечаю, никак слабым быть нельзя.
– Да-а, славные они у тебя. – После совместного физического труда на таёжника напала охота поболтать, да и от меня временно сон ушёл. – Не передумали высаживаться у развилки к Тихим Омутам? Я, конечно, ничего, но, бают, там действительно всё не слава богу стало, как последние-то старики съехали. Не случилось бы чего, а у тебя даже ружья нет!
– Ракетница есть. – Я полюбовался на его скептическое выражение лица и вытащил из поясной кобуры пусковой пистолет 12-го калибра. – Допиленная чуток. И патроны с пулями[1].
– Баловство это, – неодобрительно отозвался сибиряк. – Охотничьего билета нет, поди, так и спрашивать здесь его некому. А без приклада, да с обрезком вместо ствола…
– Я ж не на охоту собрался, а мимо медведя с пяти метров так и так не промахнусь.
– Всё равно, не дело в тайгу и без ружья. Тут пропасть – даже мне раз плюнуть. Ну, да вам виднее. – Подобранные попутчики водиле явно пришлись по нраву, но и лезть в чужую душу ему отнюдь не хотелось. Мало ли у кого что на уме, а так – меньше знаешь, дольше живёшь. В тайге действительно пропасть – раз плюнуть. Кроме того, у меня был козырь в рукаве, о чём я совершенно точно не собирался сообщать никому посторонним. Тот самый «хрустальный» кристалл из квартиры и дети, возможности которых в присутствии этой якобы бижутерии возрастали на порядок. По крайней мере, отогнать или даже заставить зверей выполнить простые команды наши с Натой ребята могли. Оставалось только добраться, а там… Водила замолчал, и я опять соскользнул в воспоминания.
– «Помнишь наш разговор через месяц после парка?» – Егор посмотрел на меня, и даже изображение Наты чуть дрогнуло, когда Василиса попыталась к нему присоединиться.
– Потом расскажу. Лучше слушаем маму, – настаивал я, с тревогой наблюдая за дочерью. Похоже, трансляция записи требовала от ребёнка немалых усилий. Но не факт, что потом ей удастся запустить записанное с места остановки, а информация сейчас очень, очень важна!
– Я сказала тебе, что меня всему научил отец. Это правда. Он же отправил меня сюда. На Землю. Перемещение между Вселенными – это, кажется, самый старый из изобретённых человечеством способов путешествовать между мирами. Нельзя, используя пси-способности, перейти из мира в мир в одной Вселенной, можно переместиться через другую. Смотрите.
На проекции между руками Наты-призрака возникли линии, соединившие точки-миры, в том числе и Землю. Получился этакий трёхмерный эскиз, чем-то напоминающий скелетную модель сложной молекулы. Действительно, прямых веток между точками одного «блина» не было, грубо говоря, на соседнюю планету только с пересадкой.
– Способ путешествия из мира в мир сквозь разные слои реальности довольно сложен, более того, для неподготовленного псионика опуститься во Вселенную – путь в один конец. Это дорогая дорога немногих избранных, сейчас она и вовсе практически не используется. Так уж получилось, что технологическое развитие во Вселенной-один обогнало остальные, постройка и эксплуатация межзвёздного корабля обходится не дороже, чем когда-то морского.
Любимая замолчала и обвела комнату взглядом, наполненным этаким ехидным превосходством. Столь игривое настроение находило на мою жену довольно редко и ненадолго, в эти моменты она казалась мне даже ещё более молодой, чем когда мы только познакомились. Прямо девочка-подросток, а не мать двоих детей, серьёзная, рассудительная молодая женщина. В груди опять заныло, боль была, разумеется, фантомной, ибо физически сердце у меня в полном порядке. Пустота вместо ощущения рядом той, кого я до сих пор без особого преувеличения считал смыслом жизни. Я бы предпочёл настоящую рану. Правда, было бы стократ хуже, если бы не наши малыши.
