Когда он спел свою песню, принцесса Лень томно улыбнулась и сказала:
– Восхитительно!..
Кривпоч заулыбался и гордо выпятил грудь.
Но вдруг он услышал храп. Тот самый храп, который издавали на все лады Кляксы, спавшие на раскладушке.
– Вот это музыка! – вскричал Кривпоч.– Ничего прекраснее в жизни не слыхал! Ее надо записать на пленку и заводить с утра до вечера!
– Ах, какой ансамбль! – воскликнул Ах.
– Ох, какое исполнение! – поддакнул Ох.
И схватившись за руки, Ах и Ох стали танцевать.
Саша и Алеша стояли с открытыми ртами. Такого танца они не видели никогда.
Сначала Ах и Ох топтались на одном месте, потом они все выше и выше начали вскидывать ноги, а под конец Ах решил перевернуть Оха через голову. Но Ох неудачно перевернулся и со всего размаха упал прямо на раскладушку! От неожиданности и испуга Кляксы завопили и вскочили на ноги, сбросив Оха на землю. Теперь уж завопил Ох, а испуганные Кляксы с удивительной проворностью сложили раскладушку и, толкая коляску с принцессой, умчались прочь.
Глава седьмая,
из которой становится ясно, что хвастовством дела не сделаешь
Кривпоч хотел последовать за принцессой, но неожиданно заметил наших друзей. Он подбоченился и, покачиваясь из стороны в сторону, с важным видом направился к ним.
– Привет, приятели! – насмешливо закричал он Сливе и Знакам.– У вас, я вижу, важное дело? Ха-ха-ха!..
– Здесь у вас приятелей нет! – отрезал Твердый Знак.
– Вы все уяснили? – осведомился Мягкий Знак. Когда было нужно, он умел говорить насмешливо.
– Уяснил, я все уяснил, мой миленький Мяконький Значок,– ответил Кривпоч и вдруг закричал пронзительным голосом: – Да знаете ли вы, с кем говорите?! Я – Почерк!
– Кривой,– вставил Твердый Знак.
– Подумать только, какие мерзкие буквы! Они считают, что если они такие чистенькие и аккуратненькие, то могут оскорблять почтенных граждан!
– Ах, какое безобразие!.. Ох, какое возмутительное безобразие! – запричитали Ах и Ох.
– Ну что за подхалимы! – поразилась Слива.
– А я презираю аккуратность! Я ненавижу чистоту и всех чистюль на свете! Слыхали?! – кричал Кривпоч.
– Пожалуйста, не отвлекайте нас от дела,– сердито сказала Слива.
– Которого вам все равно не понять,– добавил Мягкий Знак.
– Не понять?! Эти жалкие буквы, кичащиеся своей прямотой, смеют утверждать, что мне, Кривому Почерку, не понять их дела! Да я весь этот ничтожный автомобильчик разберу и соберу в две минуты!
– Неужели? – удивилась Слива.
– В самом деле? – спросил Мягкий Знак.
– Ах, так! – зло сказал Твердый Знак.– Пожалуйста! Слива, отойди от “Стрелки”, дай Кривому Почерку исправить мотор.
Слива отступила в сторону, и Кривпоч, усмехаясь, приблизился к машине. Он натянул на руки грязные шелковые перчатки, а нос закрыл платком, смоченным одеколоном, чтобы не чувствовать запаха бензина.
Приготовившись таким образом к работе, Кривпоч свободной рукой потрогал все три колеса по очереди, потом вытянул шею, прищурил один глаз и заглянул в мотор. Но так как в моторе он не понимал ровным счетом ничего, то стал с ученым видом мэкать, хмыкать, экать и мдакать.
– Мммм… – замычал он,– дело… хм… эээ… серьезное… М-да… Хм… очень серьезное… Хм… тут… гм… эээ… требуется… эээ… ремонт… Испорчен… хм… насос… поврежден… ммм… трос… сел… эээ… вентилятор… не крутится… эээ… аккумулятор… М-да… хм… эээ… ммм…
– Ах, конечно, вентилятор,– закивал Ах.
– Ох, разумеется, акку… акку… аккуму… лятор,– закивал Ох.
Наши друзья покатились со смеху.
– Какой-то ут гороховый,– сказал Саша.
– А теперь смотрите! – объявил Твердый Знак.
Он открыл багажник, достал канистру с бензином и заполнил им бензобак. Потом он сел за руль, нажал на педаль стартера, и мотор заработал. Кривпоч открыл рот, чтобы сказать что-нибудь обидное, но не смог произнести ни слова. Может быть, он так бы и стоял с открытым ртом, а наши друзья спокойно уехали, если бы не Мягкий Знак. Он решил посмеяться над Кривпочем и спросил его:
