Пара Граф снова поднял линейку, но тут Саша подпрыгнул и выхватил линейку из его рук. Пара Граф так и застыл с поднятой рукой.
– Ты!.. Ты!.. Меня!.. Пара Графа!!! Меня! Ты!.. Вон отсюда!.. А с вами, дорогие племянники, я побеседую позже! Сейчас же извольте продолжать прыжки!..
Отсих и Досих снова начали прыгать на левой ноге, не отрывая глаз от двери, которая закрылась за Пара Графом, Сашей и Алешей. Потом Досих стал прыгать все медленней и медленней и, наконец, остановился.
– Почему ты остановился? – спросил Отсих, пыхтя от напряжения.
– Потому что не хочу,– заявил Досих.
– Как это “не хочу”? – поразился Отсих.
– Очень просто – не хочу, и все! Да перестань ты прыгать!
– Но еще не наступил перерыв,– возразил Отсих.
– Сейчас я тебе его устрою,– пообещал Досих и подставил Отсиху ножку.
– Ой! – вскрикнул Отсих и упал.– Я сообщу дяде Пара Графу о твоем поведении… Сообщу…
– Сообщай,– бесстрашно сказал Досих.– Я все равно буду собирать марки и играть в этот… в футбол!
– Марки и футбол – вред и бред,– захныкал Отсих.
– Это ты – вред и бред. Только и способен, что хныкать и кланяться. Кланяться и хныкать.
– Ну и ладно,– сказал Отсих,– сам-то еще в футбол играть не научился.
– Научусь! Я буду изо всех сил бить по воротам, и они откроются.
– А чем надо бить? – неуверенно спросил Отсих.
– Наверное, какой-нибудь палкой или молотком. Саа и Алеа нам покажут.
– Саа и Алеа? Так ведь они у нас в плену.
– А почему? – спросил Досих.
– Не знаю,– признался Отсих.
– Они хотели спасти одну букву и сами попали в плен. Но мы им поможем.
– Кто – мы?
– Ты и я.
– Ты ничего не говорил, я ничего не знаю,– сказал Отсих.– И, пожалуйста, не отвлекай и меня от прыжков.
Отсих поджал правую ногу и приготовился прыгать на левой. Но тут Досих сказал:
– Между прочим, сидеть на стуле с тремя ножками неудобно.
С этими словами Досих достал спрятанную четвертую ножку, прикрепил ее к стулу и сел.
– Вот так куда удобнее! – проговорил он.
– Что? – прошептал Отсих и в изумлении опустился на пол.
Глава одиннадцатая,
в которой рассказывается об одном условии Пара Графа
Когда Саша и Алеша вернулись в комнату Пара Графа, они заметили, что там кто-то есть.
– Привет, приятели! – раздался знакомый голос.– Узнаете?
Это был Кривпоч. Он сидел на полу, а рядом с ним на носилках лежала принцесса Лень.
От удивления никто из пленников не мог произнести ни слова.
– Как счастливы эти бедные дети,– томным голосом сказала принцесса.– От радости они не находят слов.
– Еще бы! – заявил Кривпоч.– Всегда приятно встретить старого друга!
– Это вы-то друг? – спросил Ёжик дрожащим голосом.
– А, Ёжик! – ничуть не смущаясь, воскликнул Кривпоч.– И ты здесь? Как ты меня огорчил!.. Ты мог стать заглавной буквой и не пожелал! И твоя приятельница, которая там, внизу, тоже не желает. Ай-ай-ай!..
– Здесь такой воздух,– продолжал Кривпоч,– что стоит вдохнуть его несколько раз и… Но вы неисправимы! Вы отравлены воздухом улицы Разума!
– Ужасный воздух! – сказал Пара Граф.– Он чувствуется даже здесь. Даже здесь становится трудно дыать!..
– Да, да, бедный Ёжик,– произнесла принцесса,– ты отравлен! И вы тоже отравлены!.. Это ужасно!.. Ах, как я устала, как устала! – и она в изнеможении откинулась на подушку.
– Впрочем, я благороден! – сказал Кривпоч.– И поэтому я обратился к моему другу Пара Графу с просьбой, чтобы вас отпустили домой.
– Да, да, подтверждаю, что такая просьба была мною получена. И я был готов вас отпустить. Но теперь я категорически возражаю!
– Но почему, мой друг? – удивился Кривпоч.
– Почему? – переспросил Пара Граф. Он наклонился к Кривпочу и, поблескивая маленькими злыми глазками, что-то зашептал ему на ухо.
– Да,– сказал Кривпоч,– набрасываться на взрослых – это ужасно.
– А бить маленьких? – спросил Саша.
– Тоже не следует,– примирительно сказал Кривпоч.– Я думаю, что вам надо помириться. Тем более что скоро вы вернетесь домой. Не так ли, друг мой, Пара Граф?
