Она повернулась ко мне лицом и отступила на шаг, почти прислонившись к стене:
- А как я тебе нравлюсь больше - в платье или без? Не торопись, подумай хорошенько.
Донельзя довольный тем, что мы наконец выяснили отношения, я решил уступить в малом и доставить ей Удовольствие - повалять дурака. Нарочито хмурясь, как придирчивый и тонкий ценитель, пригляделся к её румяной и действительно миленькой мордашке. Опустил глаза ниже… ох, эти бедра!… Когда мой взгляд дошел до точеных лодыжек, я непроизвольно вздрогнул.
Однако не их безупречная форма побудила меня сразу присесть на корточки, нет!
Возле левой туфли моей искусительницы, в том месте, где стена смыкалась с полом, из-под плинтуса змеилась струйка крови!
V
- Да, ножки у меня что надо, - начала Бланш и посмотрела вниз. В тот же миг она побледнела и поднесла руку ко рту, будто подавляя желание вскрикнуть. Она действительно не издала ни звука, но буквально отскочила от того места, где стояла, словно алая эта струйка источала какую-то немыслимую марсианскую заразу.
Я коснулся лужицы кончиком пальца. Кровь была липкой и холодной, и вытекла она именно из-под плинтуса, расположенного вдоль стены, отделявшей мою комнату от комнаты одиннадцать.
Я резко выпрямился.
- Куда ты? - спросила Бланш, губы у неё дрожали, в глазах читался неподдельный ужас.
- В гости к соседям. - Я бросился к тумбочке, куда довольно беспечно положил оба револьвера, извлек и снял с предохранителя свой тридцати-восьмикалиберный и, держа его дулом вверх, выбежал во двор.
В окне комнаты номер одиннадцать было темно. Я поднялся по ступенькам и постучал рукояткой револьвера в дверь.
- Откройте, полиция! - крикнул я. В нашем городе криминальные личности давно усвоили, что с полицией шутки плохи, и, услышав подобную команду, отворяют моментально. Но эта дверь даже не дрогнула.
- Откройте, черт побери! - заорал я.
Сзади заскрипел гравий, и я мгновенно обернулся, выставив револьвер дулом вперед. Это была Бланш.
- Что ты шумишь? - спросила она. - С ума сошел?
- Не настолько, чтобы не отличить кровь от малинового сиропа, - пробормотал я и снова саданул рукояткой по двери.
Из комнаты номер одиннадцать никто не отзывался. Дверь была заперта.
Я вернулся к себе, в комнату, где возле стены алела лужица крови. Бланш неотступно следовала за мной.
Это же не кровь, сказала она. - Ей-Богу, ты спятил.
- Разберемся. - Я положил револьвер на тумбочку. -
Выйди, мне надо надеть штаны.
- Никуда я отсюда не пойду, - упрямо сказала она.
- Как хочешь.
Я натянул футболку, джинсы, вытащил из тумбочки и сунул за пояс револьвер Барри и со своим тридцати-восьмикалиберным в руке направился к двери.
- А теперь куда тебя понесло? - спросила Бланш насмешливо. Она была здорово испугана, но изо всех сил старалась этого не показывать.
- Разбужу Бартера, у него должен быть ключ от одиннадцатой.
- И не надоело тебе играть в полицейского? - вдруг воскликнула она. - Кто-то пролил краску, а ты уж Бог знает что вообразил.
- Пошла в задницу, только и ответил я и выскочил во двор. Свет из окна комнаты номер двенадцать желтым квадратом лежал на черной земле, вокруг не было видно ни зги. Я шел быстро, ориентируясь в темноте просто каким-то чудом. Позади, что ни шаг спотыкаясь на высоких своих каблуках, тащилась Бланш. Возле домика Бартера я обнаружил припаркованный «кадиллак», это, должно быть, он въехал во двор во время недавних наших с Бланш препирательств.
Я постучал:
- Бартер!
Ответа не последовало. Я как безумный забарабанил в дверь. В моем мозгу будто случилось короткое замыкание, я не сразу сообразил, что, быть может, следует просто взяться за дверную ручку и повернуть её. Дверь отворилась. Я шагнул в темную гостиную. Нашарил выключатель. Первое, что при свете бросилось в глаза, - грудастая календарная красотка.
- Бартер! - крикнул я.
Эхо моего голоса отозвалось в ночном лесу за окном. Я надавил на ручку двери, ведущей в следующую комнату, и замер, пораженный.
Нет, конечно, я понимал, что владелец мотеля должен иметь собственное жилище, но такой изысканной и дорогостоящей обстановки никак не ожидал увидеть. Почему-то мне представлялось нечто вроде чуланчика с неприбранной постелью среди раскиданного холостяцкого хлама.
