Но не так же, ли осуществляется и политическое развитие? На периферии системы возникает сначала некий анклав, имеющий, возможно, даже маргинализированный характер. Эта анклавная ниша выступает в качестве альтернативы существующей системе. Но любая система невечная. Сколь бы не казалась она совершенной, она неизбежно устаревает, уходит в прошлое и в итоге гибнет. В этом необратимый закон развития. А развитие, это не рост, а именно смена устроительных парадигм. И когда прежняя система сгниет, а сгниет она непременно, то остаются в реалиях только те политические силы, которые когда-то были на периферии и считались маргинальными. И теперь уже они перемещаются в центр.
А дальше, на следующем этапе опять происходит то же самое. Система устаревает, и новая политическая сила выводит страну из кризиса через иной жизнеустроительной парадигмы. В этом и проявляется ход истории. Поэтому можно говорить даже не о партии нового типа, как о нечто беспрецедентном, а о партиях нового типа. Новыми они являлись для соответствующей исторической эпохи. Когда прежняя система загнивала, появлялась партия, которая артикулировала задачи перехода к будущей, грядущей парадигме развития. И в этом смысле, если мы ставим вопрос о развитии, значит, должна быть и постановка вопроса о политической силе, которая ведет к этому развитию.
При ретроспективном анализе обнаруживается, что всякий раз при переходе от одной эпохи к другой появлялась организация, которую для своего времени можно было определить в качестве партии нового типа. В этом смысле можно говорить не о партии нового типа, как о партиях нового типа, являвшихся новыми каждая для своей эпохе и миссией которых являлось перевертывание страниц истории.
Традиционно рассмотрение явления партийности ограничивается эпохой модерна (в применении другого категориального аппарата периодизации – периодом нового и новейшего времени). Такой подход предполагает, ограничение анализа партиями определенного типа. В основном речь идет о партийности в условиях парламентской политической системы. Это сужение приводит к давлению формы, связанной с определенным типом партий, над сущностью изучения партийности. Оно не позволяет, в частности, идентифицировать партии нового типа, использующие иной формат, отличаемый от классических партий. Так, в частности, нет никаких оснований отрицать наличия партий в периоды средних веков и античности. Тем не менее, приходится на настоящее время констатировать фактическое отсутствие в политологической и исторической литературе сколько бы то ни было системного анализа и даже феноменологии партийности этих эпох. Для нас же в данном случае важна возможность появления типа партий, отличаемых от партий эпохи модерна. Партией нового типа для своего времени можно считать объединение христиан.
Римская империя – первый век нашей эры – черты кризиса современного мироустройства обнаруживаются при обращении на две тысячи лет назад. Античный мир предельно иерархизирован. Сохранившиеся со времен Республики демократические процедуры превращены в фарс. Усугубляющийся социальный раскол привел фактически к антропологической иерархии. Общество делится на сверхлюдей – полубогов, людей – граждан, полулюдей – варваров и нелюдей – рабов. Прежние, оппонирующие друг другу римские партии – популаров (народная партия) и оптиматов (партия аристократии) со времен диктатуры Цезаря были устранены с политической сцены. Номинально существующие партийные группы были уже во времена Августа не более чем различными модификациями императорской легитимизации. (Ковалев, 1986; Лапыренок, 2005; Любимова, 2015; Машкин, 1947; Моммзен, 1937; Моммзен, 1941; Трухина, 1986; Утченко, 1963).
И вот на периферии империи создается партия нового типа – христиане. Она не просто оппонировала римскому и иудейскому бенефициариату, а выдвигала учение построения системы альтернативного жизнеустройства. Распространившись по сетевому принципу по всей империи, христиане приступили практически к построению новых жизнеустроительных ниш бытия. Историческим итогом их деятельности была смена языческой модели антропологического неравенства, установление христианской системы ценностей.
