— Ребята! — обратился он к ним. — Наркоманы пошли в туалет колоться! Возьмете, благодарность в деле обеспечена!
Милиционеры опрометью бросились в туалет, а обрадованный юнец срочно ретировался с места разборки…
Площадь, на которой находился почтамт, освещалась тускло. Почтамт был закрыт. За его широкими окнами горели ночные лампочки.
Ярыгин огляделся.
Площадь была практически пуста: ни людей, ни машин. Лишь на противоположной стороне две человеческие тени слились в любовном порыве. Но Натальи нигде не было.
Ярыгин честно подождал минут двадцать, а затем, взглянув на часы, решил, что певицу что-то задержало.
Когда он собрался уходить, увидел, как на большой скорости на площадь вылетела иномарка. Машина подлетела к Ярыгину и остановилась возле него как вкопанная. За рулем новенького «Пежо» сидела Наталья. Она открыла переднюю дверцу, и Ярыгин вскочил в машину. Так же стремительно Наталья умчалась с площади.
— Если бы не фото, ни за что не поверила, что Майер жив… — после долгой паузы задумчиво произнесла она.
— В Штатах он! — коротко пояснил ситуацию Ярыгин.
— Поняла! — хмуро ответила певица. — Вы оттуда?
Ярыгин молча протянул Наталье свое удостоверение. Она внимательно изучила его и, вздохнув, спросила:
— Что вы хотите от меня?
Ее сухой тон не свидетельствовал о готовности к сотрудничеству.
— Всего чуть-чуть! — усмехнулся Ярыгин. — Правду о развеселой жизни на «Белой даче».
— На фиг мне это нужно! — нахмурилась певица. — У меня, между прочим, муж — француз. И вообще…
— Но ты-то, — перебил ее Ярыгин, — пока «гомо советикус».
— И вы можете подпортить мне жизнь и не дать выездной визы, — хмуро продолжила она. — Знаю я вас.
— А знаешь, помоги!
Навстречу вынырнула милицейская машина, патруль на «уазике». Ярыгин, пока фары милицейского патруля не осветили машину Натальи, залег вниз, так, чтобы его нельзя было с ходу разглядеть.
— Боитесь встречи с коллегами? — усмехнулась певица.
— Для пользы дела! И для твоего же блага.
— Понятно! Может, на пляж поедем?
— Можно и на пляж!
Наталья свернула на дорогу, ведущую к пляжу, и через пять минут они, оставив машину на обочине дороги, спустились на каменистый берег. Усевшись на больших валунах, некоторое время молчали.
Полная луна заливала окрестности призрачным светом. Размеренный гул прибоя отвлекал от мрачных мыслей, успокаивал нервы. Волны с шумом обрушивались на каменистый берег, подымая в воздух соленые брызги, и отбегали, оставляя на гальке клочья белой пены.
— Что вас интересует на «Белой даче»? — устало спросила Наталья.
— Все, что там происходит! Наш разговор останется в тайне! — очень размеренно и доброжелательно сказал Ярыгин.
— Дом отдыха с интимуслугами. Туда семьями не ездят, только поодиночке — погулять. Знаете такой анекдот? Француза в Париже спрашивают, есть ли в СССР публичные дома?.. Есть, отвечает француз, только они почему-то называются домами отдыха!
— Да уж, слышал я про развеселую здешнюю жизнь! — заметил Ярыгин.
— А что прикажете делать? — продолжала Наталья. — Юрпалов вызывает к себе и приказывает: «Чтобы гость на даче не скучал!» А панельные девки не для господ, им артисточек подавай…
— А если откажешься?
— Откажешься — завтра же коленкой под зад, и чтобы духу твоего не было, со свету сживут. Это я теперь им не по зубам, а раньше… — Наталья достала из маленькой сумочки пачку «Кента» и серебряную пластинку-зажигалку. Щелкнув зажигалкой, она прикурила сигарету и несколько раз жадно затянулась, вспоминая гадости, через которые пришлось пройти.
— Всех девочек из ансамбля задействовали? — задумчиво спросил Ярыгин, перебирая рукой гальку пляжа.
— Да, практически всех! — ответила Наталья. — А для самых дорогих гостей им подавай самых «дорогих» девочек. И не только артисток. Проверенных училок, переводчиц, очень врачих уважают.
— И идут? Никто не взбрыкнул?
— Одна, знаю, взбрыкнула!
— Кто?
— Северина… — нехотя сказала Наталья. — Врач-невропатолог из санатория XX партсъезда.
Наталья замолчала, попыхивая сигаретой. Ярыгин не мешал ей вновь переживать прошлое.
Но поскольку Наталья не спешила, Ярыгин стал задавать ей вопросы, выяснять подробности. Она, не смущаясь, охотно рассказывала обо всех, кого знала, отмечая их слабые стороны, смешные привычки, и Ярыгин поразился точности и меткости ее описаний.
