— Какого черта под колеса лезешь?
Ярыгин опознал в обладателе голоса женщину.
— Мне Каменкова нужна! — крикнул он водителю электрокара.
Неопределенного пола существо, оказавшееся действительно женщиной, спрыгнуло с электрокара.
— Это я!
Каменкова сняла шапку, и он увидел миловидное лицо женщины бальзаковского возраста. Глаза ее выдавали любительницу горячительных напитков.
Ярыгин сразу ощутил, что Каменкова находилась уже в небольшом подпитии.
— Что надо? — бесцеремонно спросила она. — И не принюхивайся! Выпила я, попробуй в такой холодрыге не выпить, окоченеешь, пока нагрузишься.
— Поговорить мне надо с вами! — твердо сказал Ярыгин. — Вы не можете сделать перерыв?
— Перекур можно устроить, — согласилась Каменкова, направляясь к выходу из цеха во двор. — Только о чем мы будем говорить? О любви? — засмеялась она своему вопросу.
Выйдя во двор, Каменкова устроилась на перевернутых ящиках и, достав из кармана штанов пачку «Примы», закурила.
— Что стоишь? — окинула она его оценивающим взглядом. — В ногах правды нет!
— Но нет ее и выше!
Каменкова шутку оценила и засмеялась, отчего сразу же помолодела.
— Садись, шутник! — и показала место на ящиках рядом с собой. — Здесь кресел нет даже в кабинете директора рыбзавода.
Ярыгин достал свое удостоверение и показал его Каменковой, затем, спрятав, сел на перевернутом ящике рядом.
— Мне вас рекомендовали! — сказал он серьезно.
— Кто?
— Майер! — ответил Ярыгин. Каменкова иронично оглядела Ярыгина.
— На черта ты не похож, неужели Майер заслужил своей мученической смертью рай?
— Ну, на ангела я тоже не тяну! — усмехнулся Ярыгин. — Впрочем, ни ад, ни рай пока на Майера не претендуют, он прекрасно устроился на нашей грешной земле, в Америке.
— Старик бежал? — обалдела от такой новости Каменкова.
— Ему устроили смерть, но это не наша с вами проблема! — уточнил Ярыгин. — Он вас отрекомендовал как человека, который сможет помочь следствию.
— Опять по его делу? — спросила Каменкова, беспомощно глядя на Ярыгина.
— Насколько я наслышан, обидели вас крепко! — вспомнил он разговор и кое-какие намеки пластовщиц. — И вы ничем не связаны с ними.
— С кем? — все еще не «врубалась» Каменкова.
— С властью… местной властью, — догадался уточнить Ярыгин.
— Делами я с ними не связана, — судорожно затянулась дымом Каменкова, — в этом вы правы, но есть кое-что, что потянется до самой моей смерти.
— Что? — удивился Ярыгин тону, с каким было это сказано.
— Ненависть! А ненависть, как любовь, может быть одна на всю жизнь.
— Что ж! — обрадовался Ярыгин. — Ненависть ходит рука об руку с возмездием. Вы можете своими свидетельскими показаниями помочь следствию.
— А справитесь вы с ними? Они же все повязаны друг с другом. Тронете одного, все бросятся на подмогу.
— Не бойтесь, справимся! — убежденно ответил Ярыгин.
— Тогда спрашивайте! — решилась Каменкова.
У Ярыгина уже созрел приблизительный план беседы с Каменковой.
— Вы дружили с Борзовой?
— Были на «ты»! — Каменкова затушила окурок и бросила его тут же, под ящики. — Вместе «Грот» открывали. Дружили!
— А что случилось потом? Какая черная кошка пробежала между вами?
— Не кошка, а кот! — усмехнулась Каменкова.
— Ну и как, везло этому черному коту?
— Коту-то везло! — добавила она доверительно. — Не везло лишь тем, кому он переходил дорогу. Мне вот перешел. Тамарин муж.
— Ну-у! — протянул понимающе Ярыгин. — Дело ясное.
— Дело ясное, что дело темное! Она ему изменяла не только с Липатовым, там у них все было по договоренности…
— Муж ее толкнул на измену?
— Толкнуть не толкал, но «добро» дал! — усмехнулась Каменкова. — Он мне многое порассказал в постели. Тамарка ему рога наставляла с каждым смазливым пацаном. А этих смазливых в городе-курорте много бывает. Сынки всяких больших людей приезжают. Есть из кого выбирать и где разгуляться.
— И Борзова сразу же вас засекла? — допытывался Ярыгин.
— Нет, конечно! Она помогла «Прибой» принять сначала…
— И сколько за «Прибой» пришлось отстегнуть? — быстро нашелся Ярыгин.
— Чего? — делано возмутилась Каменкова.
— Надежда Николаевна! — строго сказал Ярыгин. — Не святая, чай! Лапшу мне на уши не вешайте.
