Он застонал — совершенно натурально, без притворства:
— Нет, не надо…
— Вот и я о том, — кивнул человек. — Не хочу я тебя просто так тут оставлять. Еще выживешь, чего доброго. А сделаем-ка мы вот что, — он наклонился и поднял душ. Сергей Петрович заметил, что на руках у человека — перчатки, глаза его показались темно-серыми, а в лице, вроде бы, ничего запоминающегося не было. — Я ж говорю — ты свинья? Отвечай!
Он держал в руках душ и смотрел на Князева — мрачно, не мигая, будто змея, готовая к смертельному броску.
— Впрочем, имеешь право хранить молчание. Только тебе сейчас будет не до этого права, я так думаю. Раз ты свинья, отчего же ты не визжишь? Непорядок…
Он резко выключил кран с холодной водой. Потом молча повернул другой кран — до отказа. Повернулся, словно бы полностью потеряв интерес к своей жертве, и неспешно вышел, прикрыв за собой дверь.
…Незнакомец оказался совершенно прав — дом был с отличной звукоизоляцией.
Он вышел на улицу, вдохнул свежий апрельский воздух. Кажется, в городе стало легче дышать. В его городе. В его мире.
Дул легкий ветерок с Финского залива. Впереди плясали тени деревьев. Они звали, манили к себе — в тот мир, который однажды открылся ему. И он сделал шаг, включившись в танец теней.
Глава 2
Любопытство — двигатель прогресса
2005 год,
Санкт-Петербург.
Дождь все-таки начался. Но Марине он был совершенно не страшен — скорей, наоборот. Она любила гулять по городу в дождливую погоду. Ну а в мае и зонтик был совершенно ни к чему.
Она медленно шла по старинным улицам и переулкам, стараясь избегать слишком людных мест. И при этом — совершенно не уставала. Говорят, что дорога к дому друга длинной не бывает. А если это — дорога в доме друга, а друг — твой город? Какая уж тут усталость…
Дом.
Еще год назад она ненавидела это слово. Дом — это вечное безденежье, вечные выкрутасы младшей сестры, которая вместо учебы предпочитала мальчиков, это — перспектива жить, едва сводя концы с концами — и так до самой старости.
А что теперь? Теперь сестра живет одна — и (вот после такого можно поверить в какую угодно магию!) взялась за учебу, послав подальше прежних приятелей с их пьянками-гулянками. Ну, о безденежье уже и не вспоминается. А перспективы… Вот тут все зависит только от нее, от Марины.
Учиться приходится и ей. И как! И чему!
Само собой — то, что называется «общими дисциплинами». Например, языки. Правда, для этого есть гипноз, есть множество методик, о которых и не слыхивали ни на каких курсах. Работающие методики. Хороший сотрудник «Стражи» должен говорить на всех основных европейских языках, и, что желательно — на двух-трех восточных. Пока что ей до этого идеала далековато.
Но все приходит со временем.
Куда интересней было со специальными дисциплинами. Вот тут ее ждало множество сюрпризов.
Кого могут считать магом?
Человека, владеющего чем-то сверхъестественным.
То есть, все очень просто. Берем среднего фельдшера из 2005 года, даем ему в руки чемоданчик с антибиотиками — и отправляем век в пятнадцатый. И там он непременно станет магом (и — кандидатом на костер, естественно, но это — печальные частности).
Потому что о микробах в пятнадцатом веке никто ничего не знает, об антибиотиках — и подавно, о гигиене — самые смутные представления.
А в двадцать первом веке этот парень — всего лишь фельдшер, даже не доктор.
Вот и с тем, что зовется магией сейчас, происходит то же самое.
А на самом деле ничего сверхъестественного не бывает. Просто кое-кто кое о каких методиках не знает. Или же — знать не хочет, поскольку уже дослужился до больших научных званий — а со званиями знания нужны далеко не всегда.
А кое-что и вообще не стоит открывать до поры до времени.
Но все естественно, что происходит в действительности.
Вот это и было первым и основным правилом мага.
Ну, а прочих правил было во множестве.
И самым странным оказался род занятий «стражников».
С самого начала существования мыслящих существ на планете Земля — а были серьезные подозрения, что человечество — это не первая, и даже не вторая разумная раса, — появился и еще один мир. Мир, на который влияют мысли и эмоции разумных.
