– Дети! – провозгласил он. – Я абсолютно уверен, что для нового пространства вам необходим кот.
– Папочка, – Барашек обескураженно заглянула в переноску, – я совершенно в этом не уверена. Ну зачем нам кот?
– Э, Баранчик мой, ты еще не видела этого кота, – Барашкин папа открыл переноску и извлек недовольно жмурящегося от света почти сфинкса. Длинная морда, огромные глаза, толстые пушистые лапы и совершенно голая морщавая спина. И впрямь удивительное и очень высокохудожественное существо. – Он к нам на даче пришел. И явно кого-то искал. Опросили весь поселок, никто сфинкса не терял. Ну, что, берете?
– Нам надо подумать, – растерянно покачала головой Барашек.
– Какое чудовище! – воскликнул появившийся из-под лестницы Локи.
– Прекрасное же чудовище, скажи? – Барашек как-то оживилась.
– Ну, готов признать, он не лишен определенной грации, – согласился Локи, – но это чудовищная грация. Ну и потом, это же кот! А кот – это сплошные неприятности.
– Зато с котами не скучно, – наставительно сообщил Барашкин папа и протянул дочери пакет. – Вот тут всякие принадлежности. Лоток, пакет с едой, постарайтесь, пожалуйста, покупать такую же, миска. Про водичку не забывайте.
– Эй-эй-эй, – замахала руками Барашек, – Баранчик, дорогой, мы же еще не согласились!
– А куда вам деваться? – пожал плечами папа. – У нас дома, ты знаешь, уже трое и еще собака. Стааарая собака. Ну куда нам еще и этот? А вам он очень подойдет. Практически такой же готический нуар, как это ваше сооружение. Он станет вашей главной достопримечательностью.
Барашек, уже имевшая опыт общения с кофейнями, посетителями и котами, была вынуждена согласиться. А кот, деловито тем временем обнюхивающий всех собравшихся, нащупал наконец запах Ивана и принялся вокруг него отираться.
* * *
Оказалось, что в этом мире никто никого не понимает. Катастрофическое открытие.
Простейшая передача нити из нутра в нутро, такая легкая дома, здесь не работала. Гаври Тур Таур когда-то успешно беседовал с сестрой, пребывая в облике латунной головоломки. А здесь, обладая телом, глазами и даже нехитрым речевым аппаратом, не удавалось донести ни до кого простейшую мысль. Хотя нет – простейшую все-таки удавалось. Люди охотно угощали его едой по его просьбе, неохотно соглашались не гладить, а вот сообщить, что поиск его привел к результату, не получалось. Да и результат вышел каким-то сомнительным. Принц совершенно не возражал против внимания Гаври, но выводов не делал и развязывать не спешил.
* * *
Кота решили назвать Сфинксом – единогласно, всеми голосами инициативной группы Башни. А Башню, внимательно прочитав статью википедии, из которой выходило, что Башня когда-то была пироксилиновым заводиком, назвали Прашна Браной.
Оба этих имени не прижились. Общество старой кофейни быстро выучило все маршрутки до Галерной гавани, протоптало тропу, и за труднодоступность кто-то обозвал сооружение Темной Башней – и вот это прижилось. Сфинкс и впрямь стал одной из основных достопримечательностей Темной Башни – только вот Сфинксом его перестали звать сразу же после того, как Локи сказал «Мелкий Гаврик». Кот посмотрел на него с интересом, дважды обошел вокруг и посмотрел ему в глаза.
– Кажется, ему это имя нравится, – заметил Иван. Новонареченный Гаврик потерся о его ноги.
Кроме кота, достопримечательностей в Темной Башне хватало. Все студенческие работы хозяев – маски, куклы, макеты – с легкостью уместились в Башне и как-то в ней потерялись. Для магазина на первом этаже объявили сбор работ по всем знакомым, и все равно выглядело как-то пустовато. Расписывать стены по условиям субаренды не полагалось, все-таки памятник. Поэтому первую выставку устроили довольно быстро, найдя через знакомых друзей художницу Машу Коршун. Она притащила кучу картин, картонных арт-объектов и сумасшедших тряпичных зверей, происходящих явно из другого мира, и заодно целое племя удивительных личностей. Длинного курчавого барабанщика Богдана с карманным бубном, круглую рыжую писательницу Лизу, постоянно говорящую одностишиями, двух Лизиных детей, близнецов Макса и Мишку, осваивающих акриловый шар для жонглирования, и собственную дочь Аленку, лет двенадцати, обладательницу длинной темно-каштановой косы и тихого, как у Кайи, нрава. Это были совсем свои люди. И это было замечательное лето. Вокруг Темной Башни кипела жизнь: все время кто-то тренировался то в фехтовании, то в жонглировании, строились причудливые штуковины из чего попало, краски и кофе лились рекой, стучали барабаны, жужжали шуруповерты.
