На лето Лида снова уехала и вернулась только к первому сентября. Мама записала ее в первый «гэ» класс той школы, которую было видно из окон их квартиры.
В школе было интересно. Читать Лида умела отлично, зато писать – не очень, особенно так, как требовалось в школе – с наклоном, в прописи. Вечером она старательно выводила палочку за палочкой, училась писать так и эдак, с наклоном и без. Уроков было немного, на продленке можно было во время прогулки удрать с мальчишками к огромным штабелям бетонных плит, оставшихся от стройки, и поиграть в полярников – плиты были очень похожи на айсберги.
В школе у Лиды появилась подружка, Машка, к ней Лида иногда уходила вместо продленки. Машка жила в соседнем доме, через улицу, квартиры в этих домах были коммунальными, и Лида совершенно не могла понять, как две семьи разворачиваются в крошечной кухне. Зато в квартире у Машки в гостиной стоял круглый обеденный стол, за которым можно было делать уроки прямо перед телевизором, а на диване вечно валялся кверху пузом белый пуховый шпиц Цитра.
Почему такое странное имя, спросила Лида, и Машка рассказала удивительные вещи. Оказывается, породистых собак называли не просто так, а непременно на конкретную букву, у них был паспорт, они состояли в клубе, и были специальные люди, которые следили за чистотой породы.
О собаках Машка знала все. Чем служебные породы отличаются от декоративных, как выбрать щенка, чем кормить, как воспитать – у нее была куча книг по собаководству. Сейчас все хотят завести себе колли, из-за сериала «Лесси», который крутят по телику, важно говорила Машка, только я-то все равно хочу немецкую овчарку, лучше их никого нет. Лида соглашалась с тем, что да, лучше немецких овчарок нет никого, но стоило ей представить, как она идет по улице рядом с рыже-белым пушистым облаком, с самой умной и прекрасной собакой на свете, которую она, конечно же, назовет Лесси, – как у нее звенело в ушах от счастья. Щенок колли, даже без родословной, стоил не меньше шестидесяти рублей, и Лида решила, что если накопит хотя бы десять, уговорить родителей будет проще, десять рублей – серьезное вложение. Экономия на школьных обедах давала примерно рубль в неделю, Лида завела жестяную коробку с монетами и бумажками и вечерами пересчитывала свои сокровища.
Домой Лида приходила, когда уже темнело. Ужинать все собирались очень поздно и наспех, и у Лиды появилась привычка сразу со школы хватать что-то из холодильника. Мама готовила только в выходные и так, чтобы всю неделю можно было быстро разогреть и поесть. Папа ворчал, что мужчина не может наесться крохотным куском курицы, которая еще и умерла своей смертью, поэтому в холодильнике всегда имелась колбаса специально для него, и от нее можно было отхватить кружок, лишь бы было не очень заметно. Мама бранилась: «Опять ты кусочничаешь, есть не будешь», – но Лида ела все, что давали, и все равно все время хотела есть.
Бабушке стало хуже, родители начали возвращаться еще позднее, чем заканчивалась продленка, и Лиде дали ключи. Мама крепко пришила резинку в портфель, второй конец резинки пришила к кольцу с ключами. Извернувшись, прижав портфель животом к двери, можно было дотянуть ключ до замочной скважины, это было ужасно глупо и неудобно, и Лида стеснялась водить к себе подруг. Но резинку подлиннее мама пришивать не разрешила.
– Вот и хорошо, – сказала мама. – Поменьше твои девицы здесь торчать будут. Сколько раз я тебе говорила: нечего их сюда водить.
Лида сражалась с ключом, пыхтела, чуть не плакала. Но все-таки возвращаться домой или бросить портфель, переодеться, а потом бежать в гости к Машке было гораздо, гораздо лучше, чем продленка.
В декабре бабушка умерла, и папа на десять дней уехал на похороны в Нальчик. Мама с Лидой купили елку, поставили в гостиной и целый вечер развешивали стеклянные шары, сосульки и колокольчики. Мама положила под нижние лапы две ярких коробки, обернутые цветной папиросной бумагой, Лида принесла свои, не так красиво упакованные (новогодняя открытка маме из кусочков цветной бумаги, как мозаика, и фетровый петух-перочистка папе, ему на защиту диссертации подарили ручку с настоящим золотым пером), но их тоже положили рядом с дедом-морозом из папье-маше.
