— Ну и что?
— Ты влез через вентиляцию «Блуграс»?
— Да, ну и что тут такого? Закон запрещает лазить по вентиляционным шахтам?
— Вот там я тебя сейчас и поджидаю.
— Ха! В вентиляции?
— В конторе «Блуграса».
— Когда? Сейчас? Сейчас не могу, я занят, я…
— Плевать мне на твою занятость. Не придешь сам — доставлю с копом.
— Э-э…
В трубке уже раздавались гудки. Кейси внимательно посмотрел на нее и положил на рычаг.
Все еще смурной, входил он в отдел городских новостей, но у стола редактора лицо Кейси уже озарила улыбка.
— Блэйн, глянь, какая прелесть! — Он положил отпечаток восемь на десять на стол редактора.
Тот уселся поудобнее, оперся локтями о стол, опустил взгляд на фотографию. Очень четко и подробно виднелся интерьер помещения значительных размеров, куда только что, за секунды до съемки, ворвалась полиция. Да и произошло-то это событие чуть более часа назад. Отличный охват помещения, видны демонстрационные доски, будка кассира, громкоговорители, человек сорок — пятьдесят посетителей, половина из которых женщины.
Кейси самодовольно наклонился над снимком и принялся тыкать пальцем в людей, которых Блэйн и сам прекрасно знал:
— Вот капитан Джадсон. Вот этот паразит Хэйли, вошь тифозная. А это его подпольное величество Майк Хэнди. — Его палец ткнулся в физиономию коренастого мужчины с полным лицом, выходящего из двери, на которой ясно читалась крупная буква «М». — Облегчиться изволили.
Палец Кейси двинулся к модно одетой женщине с испуганным выражением лица, обнимающей за плечи пухлого молодого человека, украшенного усиками кинозлодея. Ли Фессендон, сын нового владельца «Глоба», брат главного редактора. Женатый, но холостяцких привычек не оставивший.
— Малыш Фессендон, — ухмыльнулся Кейси. — Отдыхает от тягот семейной жизни. Поднял шум, требовал, чтобы я ему пластинку отдал.
Блэйн откинулся на спинку стула, сложил руки на затылке:
— Это все, что ты снял?
— Нет, это не все, что я снял, — насупился Кейси, вспомнив о втором снимке. — Это все, что я спас. Хэйли отобрал вторую пластинку.
Он снова оживился:
— Да эта-то чем плоха? Исключительная ситуации, отличное качество… Где ты такое видал?
— Нигде не видал. Чудо-снимок, чудо. Хорош, признаю, не могу не признать. Только вот использовать я его тоже не могу.
— Как? — изумился Кейси. — Почему? Кто сказал?
Для киноэкрана Блэйн явно не подходил. Одет слишком аккуратно, без теней под глазами. Стройный, преждевременно поседевший, с резкими чертами лица, ястребиным носом и презрительным взглядом маленьких серых глаз.
— Я сказал, — отрезал он.
— Вот как. — Кейси сунул руки в карманы. — Вот, значит, как. Скажи мне это кто-нибудь час назад, я бы его вруном назвал.
— Ты, прошу прощения, о чем?
Кейси отступил от стола редактора и уставился на него весьма недоброжелательно:
— Что мне всегда в тебе нравилось — ты играл по правилам. О каналах получения информации не распространялся, умел хранить секреты, но никогда не зажимал тему в угоду какой-нибудь знакомой тетушке. Фессендон, значит, тебя приструнил. Под его дудку пляшешь…
— Интересно, интересно, — ухмыльнулся Блэйн.
Кейси указал на снимок:
— Ли Фессендон влип, конечно. Боится, что дома его в угол поставят. И он знает номер твоего телефона. А ты рад угодить братцу босса.
— Закончил?
Кейси молчал. Блэйн усмехнулся кривой безрадостной улыбкой и заговорил вялым, невыразительным голосом:
— Я тебе не обязан объяснениями, Вспышка, но все же объясню. Не потому, что хочу тебя успокоить, а чтобы показать тебе, что не все так просто, как кажется такому простаку, как ты.
Блэйн снял с одного из своих настольных телефонов трубку, сказал в нее несколько слов. Потом продолжил:
— Ты, радость моя, снял это через голову капитана Джадсона. И Джадсон позвонил главному и пообещал ему закрыть нас на месяц, если мы опубликуем этот твой снимок. Нравится?
— Джадсон… — Щеки Кейси порозовели, физиономия скисла.
Тут дверь открылась, вошел главный редактор, брат Ли Фессендона и сын владельца. Его наманикюренная ручка приняла фото от Блэйна, поднесла к близоруким глазам. Кейси этому липовому бизнесмену не симпатизировал. Полноватый, лысоватый человечек в дорогих костюмах, скрадывающих растущее брюшко, вызывал у подтянутого, рослого Кейси пренебрежение, а сейчас, когда гибло его очередное дитя, главный возбуждал у фотографа и более горячие чувства.
