Я не стал спорить с шерифом. Он о «брате» ничего не знал, и я не хотел создавать ему лишних трудностей в расследовании. Кроме того, пачка долларов, исчезнувшая из кармана Хили, взывала не к шерифу, а к моему чувству гражданского долга.
Вернувшись к автомобилю, я не застал рядом голубого «Крайслера». Вроде бы пустяк, однако интересно, кто бы это мог так торопливо покинуть место происшествия, когда все окружающие рвались поскорее с ним ознакомиться.
На вокзале ничего разузнать не удалось. Дежурный только что заступил, телеграфист, сидевший на станции весь вечер, отлучился на ужин. Я нашел его в забегаловке напротив, и он поведал, что вечерним из Солт-Лейк-Сити прибыло несколько человек, в основном местные, кое-кого он не знал, а девица приехала одна, без сопровождающих.
Я вернулся к машине, размышляя о голубом «Крайслере». Конечно, возможно, что девица прибыла из Солт-Лейк-Сити одна, тот парень, «брат» или любовник, или кто он ей там, прикатил на машине. Может, у них была причина не появляться вместе.
В местных гаражах и на заправочных станциях ничего о голубом «Крайслере» узнать не удалось. Я вернулся в гостиницу, заглянул еще раз в регистрационный журнал. Мисс МакКей записала, что она прибыла из Чикаго. Потолковал с клерком и шерифом, да и со всеми, кто не возражал побеседовать. Шериф сообщил, что он послал телеграмму в Чикаго, так как похоже было, что оба они оттуда, и МакКей и Хили, а у последнего в кармане нашли и письмо от чикагского адвоката, насчет развода. Шериф высказал мудрую догадку, что мисс МакКей и миссис Хили — одно и то же лицо.
Я подкрепился сэндвичем и пирогом в ресторане отеля, собрал шмотки, погрузился в машину и отбыл в Лос-Анджелес.
Во вторник утром я спал до одиннадцати. Позавтракал в номере и телеграфировал своим в Чикаго, чтобы выслали, что у них есть по МакКей и ее братцу. Позвонил дежурному, узнал номер Гарда и спустился к нему.
Облаченный в ночную сорочку Гард восседал у окна и с умным видом просматривал утренние газеты. Я присел напротив и справился о его самочувствии и настроении. Он заверил меня, что все прекрасно, и тут же проронил:
— Тут все в один голос сообщают, что нашему другу Хили несколько не повезло.
Я кивнул.
— Ай-ай-ай… Жена его очень расстроится.
— Угу. — И я улыбнулся.
Гард укоризненно уставился на меня.
— С чего это ты ухмыляешься и что означает «угу»?
Я объяснил, что, согласно полученной мною информации, миссис Хили предстоит отправиться обратно на восток в багажном вагоне, в специализированной таре.
Гард утонченным кивком головы отверг мою версию.
— Ничего подобного. Миссис Хили жива, в добром здравии, и вообще, она — одно из изумительнейших созданий Господа на этой грешной планете.
Очевидное неравнодушие к миссис Хили не помешало ему сообщить, что она его клиент, что в понедельник утром она прибыла на самолете из Чикаго, что он встретился с нею в офисе агентства… После этого он углубился в ее словесный портрет, все более вдохновляясь по ходу повествования. Глаза, волосы, прическа… Он даже жестикулировать начал. Бабник!
Сквозь поэтический туман выяснилось, что у миссис Хили были крупные неприятности с одноименным мистером, и эти неприятности она твердо вознамерилась уладить. Для этого она и потребовала у филиала Солт-Лейк-Сити определить местонахождение Хили. И почти сразу после того, как агентство выполнило ее поручение, отправилась в Лос-Анджелес. Она прибыла как раз в то утро, когда Хили выследили в Кальенте, и решила подождать в Лос-Анджелесе. Гард похвастался, что нашел ей квартиру. Он полагал, что агентство уже довело до сведения миссис Хили дурные вести о ее муже. Гард изобразил на физиономии работу мысли и спросил кого-то третьего, не стоит ли ему отправиться к миссис Хили, дабы утешить свежеиспеченную вдову.
— Конечно! — с энтузиазмом подхватил я. — Поехали.
Гард, оказывается, вовсе не собирался брать меня с собой, но я убедил его, что такой друг покойного, каким являюсь я, разумеется, необходим для того, чтобы утешить вдову. Гард вздохнул, и мы отправились.
Миссис Хили оказалась даже эффектнее, нежели можно было заключить по восторженному описанию Гарда. Смуглая, с темными глазами, иссиня-черными волосами — и красота ее искусно подчеркивалась изысканным туалетом. Голос ее тоже как нельзя лучше подходил к чертам лица, фигуре и покрою платья. Она милостиво выслушала бессвязное бормотание Гарда, слегка кивнула мне и пригласила расположиться в удобных креслах. Выглядела она так, как будто только что всплакнула, как и положено безутешной вдове. Гард, надо признать, подыскал ей весьма уютную квартирку — шикарный двухэтажный люкс на Гарден-корт в Кенморе.
