Так оно и произошло.
А пока «ребята» Барнаби охотились за уликами, Гривс и Твиди стоически выслушали — вынуждены были выслушать — много чего еще. Бандиты и убийцы, путаясь, завираясь и давясь соплями и слезами, наперебой «валили» друг друга. Давно не было в этом городе зрелища, столь отрадного сердцу настоящего полицейского!
Затем, когда вернулись с добычей Форсайт, Галлаген и Дьюэйн, работа приобрела еще более серьезный характер. По повестке прибыл представитель банка, в котором Крокер держал сейф. Клерк пугливо озирался, поражаясь неприглядной обстановке «зала суда», но после беседы с Гривсом проникся важностью момента и помог прояснить запутанное дело со счетами.
Вечером работа подошла к концу. Гривс, устало проведя ладонями по глазам, которые тут же снова азартно заблестели, воскликнул:
— Невероятно! Город вверх тормашками. Солнце местных политиков закатится. Светить им теперь из-за решетки…
Барнаби кивнул, довольно потирая руки:
— А теперь очередь за настоящим делом! — Он повернулся к Галлагену: — Давай сюда Бича.
Появился трясущийся, жалкий Риг. Барнаби смерил его суровым взглядом, потомил в ожидании, молча раскачиваясь с носка на пятку. Затем наконец открыл рот:
— Свободен!
Гривс вытаращил глаза:
— Как. — Ведь он же предупредит…
— Мне как раз это и нужно, — объяснил Барнаби и принялся наставлять бандита: — Скажешь Кокси, что Клайд Барнаби, Деннис Галлаген, Сэм Дьюэйн и Луис Форсайт придут по его шкуру. Не забудь передать, что у нас ордера не только на его особу, но и на всю его шушеру. Если он сдастся тихо-мирно, то я соглашусь взять его живым… чтобы посмотреть, как его повесят по приговору. Проваливай.
Риг «провалил». В камере повисло молчание. Первым его нарушил Гривс:
— Но ведь… вы спровоцировали войну!
— Надеюсь, — хмыкнул Барнаби. — У меня все еще перед глазами этот убитый пацан.
Дэйв Антекки был настоящий гангстер старой школы. Приземистый, плосколицый, непривлекательный. Его называли обезьяной, но лишь за глаза. Покладистым характером он никогда не отличался.
Штаб-квартира выглядела под стать вождю.
Если Сворм, набрав силу, обосновался в фешенебельном районе, то Антекки остался верен породившей его среде. Центром операций ему служила пивная. Ну, не просто пивная — крутая харчевня с крутой клиентурой. Музыка — абы какая, но очень-очень громкая. Пища — не ахти, зато порции — двоим не осилить.
Антекки восседал за своим столиком, возле большого барабана, расправлялся с порцией равиоли под аккомпанемент вызывающе гремящей музыки и в сопровождении не менее вызывающей блондинки, молодой, крупной, снабженной всем, что интересовало хозяина столика — он же хозяин заведения и всего прилегающего района.
Дэйв как раз расстегнул очередную пуговицу жилетки, чтобы было во что продолжить ужин, когда к столику подскочил доверенный ординарец:
— Дэйв, сюда Кокси топает!
Антекки подскочил от неожиданности.
— Кокси? Сюда?! Сам?! — Конечно, у него и в мыслях не было, что с ним пошутили, но все равно не верилось. Он немного собрался с мыслями: — Хочет поразвлечься? О'кей. Зови ребят.
— Ему не до развлечений, Дэйв. Он влип… Да и мы, похоже, влипли. Кто-то сцапал Грогана.
— Грогана?! — Мысли Антекки опять своевольно разбежались по закоулкам извилин, не желая концентрироваться.
— И судью Твиди, и адвоката Крокера, и Риттера…
— С ума сойти, — только и нашелся сказать старый гангстер. — Ладно! Все равно, пусть Тони и Перес спрячутся с пулеметами за пальмы. Сворма встречу здесь.
Грудастая блондинка встала и мило улыбнулась Дэйву:
— Спасибо за салатик, Дэйв. Пойду спрошу насчет собачки. Мне собачку обещали.
— Испугалась, Эми?
— Э-э… Желудок… Не переваривает, знаешь ли… горячего свинца.
Она поцеловала Антекки и отправилась восвояси. Он подумал, не задержать ли ее, но в этот момент в дверях показался Сворм. Его сопровождали пятеро. Все держали руки на виду, демонстрируя самые мирные намерения. Сворм огляделся, нашел взглядом Антекки, поднял руку на индейский манер и зашагал к нему. Свита двинулась за ним. Из-за столиков тотчас поднялись полдюжины молодцов Антекки и окружили шефа. Сворм не обратил на них внимания. Не тратя времени на приветствия и рукопожатия, он заявил:
