Восточная казарма примостилась в дальнем конце двора. Внутри, среди мертвецов, которых оказалось куда как больше, чем снаружи, бродило Пугало с ухмылкой, не лишенной некоторой озадаченности. Такого способа убийства оно еще не встречало, а потому его интересовали детали. Одушевленный то и дело склонялся над трупами, резал серпом, изучал внутренности, особое внимание уделяя легким.
– Остановись, пока тебе не снесло башку от крови, – проходя, сказал я ему.
Вход в тюрьму прятался под лестницей. Ключи висели здесь же, у факела. Я взял и то и другое, распахнул дверь. Спустился по короткой лестнице и оказался в длинном коридоре. На счастье, желтого дыма здесь не было, и я перестал опасаться, что пленник погиб от удушья.
Нгун, нежно воркуя, двигался за мной, и у меня по спине бегали мурашки, когда я думал о его иголках. Вход перегородила решетка. Я попробовал ее.
Заперто.
– Эй! – крикнул я, ударив кинжалом по железу. – Отворяй!
Только через минуту появился заспанный стражник. Он даже не подозревал о том, что творится наверху.
– Спал, что ли?! – заорал я на него. – Открывай скорее! Бургграф в бешенстве, и он взбесится еще сильнее, если я не приведу ему стража!
– Какого, к гребеням, стража? Ты кто такой?!
Раздался сухой треск, и длинные красные шипы, которые вытолкнул из себя нгун, задрожали в теле человека. Тот рухнул как подкошенный, разбив голову об каменный пол.
– А подождать было никак нельзя? – спросил я у иного, и тот, извиняясь, заворковал.
Я просунул руку через прутья, схватил мертвеца за ноги, потянул к себе и снял с пояса очередной ключ. На счастье, тот подошел.
– В какие жуткие места приводит тебя случай, – произнес за спиной Проповедник, и я чуть не подлетел от неожиданности.
– Не мог бы ты в такие моменты не подкрадываться? Ради моего душевного спокойствия.
– О моем душевном спокойствии вот никто не думает, – пожаловался он. – Наверху настоящий ад, а Вулхо сам Сатана. Ты, должно быть, очень доволен собой.
– Не очень-то я и доволен.
– Боздуханы разворачивают пушки и через пяток минут начнут палить по лагерю балахонников. Придурки, находящиеся в нем, до сих пор не поняли, что произошло. И да. Они тащат порох из арсенала под внутреннюю стену, чтобы добраться до бургграфа.
Двухэтажный каземат оказался сырым и промозглым. В жаровне тускло мерцали угли, но их тепло совсем не разгоняло холод подземелья.
Из пятерых пленников в живых осталось лишь четверо. Двое из них были балахонниками, обложили меня по первое число, и я оставил их там, где они находились. Нгун, поняв, что мне они не интересны, плюнул в них иголками, пригвоздив к каменным стенам.
Третий лежал на последнем издыхании. Над ним здорово поработали палачи, раздробив большую часть костей. Я не смог добиться от него ничего, кроме стонов. Нгун вопросительно проворковал и вновь выстрелил иголку. Думаю, теперь это был не более чем акт сострадания.
Четвертым пленником оказалась женщина. Уже немолодая и осунувшаяся, она впилась грязными пальцами в прутья, спросив у меня по-литавски:
– Кто вы? И почему с вами иной?
Если она страж, то не новичок. Но я, хоть убей, видел ее впервые. Глаза незнакомки казались очень темными, и в них отражалось пламя факела.
– Замок взят, – негромко ответил я ей на всеобщем, и она тут же отозвалась на нем же:
– Кем?
– Иными существами, на которых пару десятилетий охотились солдаты бургграфа.
Она помолчала, затем произнесла равнодушно:
– Не скажу, что опечалена. Вы не похожи на тех фанатиков, что захватили меня, альбаландец.
– Так вы знакомы или нет? – Проповедник, потеряв терпение, оказался в круге света, и я увидел, как мгновенно прищурились ее темные глаза. – Она страж?
– Мы не знакомы. Но не сомневаюсь, она видит и слышит тебя.
Взгляд женщины переместился на меня и стал задумчивым.
– Я слышала о вас. Высокий альбаландец с синими глазами, с которым часто видят душу мертвого священника. Вы Людвиг ван Нормайенн.
– Может быть, и вы представитесь?
Негромкий смех был мне ответом.
– Как понимаю, от этого зависит моя свобода и, что немаловажно, жизнь. И, как понимаю, шансы сохранить ее невелики. Ну что же. Пусть так. Я Маргари иен де Вальз. Учительница Александра Леклеке. Законница и в данный момент одна из трех глав Ордена Праведности. Как поживает Мириам?
