Я уже почти обогнул приоткрытую дверцу, когда из–за машины появился черный волчара. За спиной коричневый спрыгнул с капота, но при этом угодил прямо на спину своему пятнистому собрату, и тот от неожиданности взвизгнул.
Долю секунды все три хищника любовались, как легко им теперь будет завалить меня. Еще какое–то мгновение ушло у них на то, чтобы определиться, кто начнет первым.
В итоге, когда они все–таки бросились на меня, они сделали это несколько поспешнее, чем следовало.
Я рухнул на водительское сиденье, вцепился изо всех сил в дверцу и попытался захлопнуть. Однако уже в следующую секунду стало ясно, что заскочил я не целиком. Моя и без того поврежденная нога оказалась снаружи, я не успел ее втянуть.
Коричневый немедленно впился в нее. Его клыки проникли через кожу ботинка до самой ступни. Он поволок меня из машины.
Еще один рывок, и я очутился бы на земле, но два других пса, позавидовав удаче собрата, бросились на него. Это меня и спасло.
Я со стоном втянул ногу в салон. Проклятые твари тут же прекратили свару и вновь решили прежде всего вытащить меня наружу.
Дверь с лязгом захлопнулась, щелкнул замок, чудовища бросились в атаку на автомашину. Потом еще раз. Их головы таранами били в металлический корпус «Форда».
Тем временем я попытался оценить состояние укушенной ноги. Боль пульсировала в ней так, словно ее кусал целый рой шершней, но, впрочем, кажется, перелома не было. И если можно будет терпеть, то, возможно, я смогу на нее встать и пойти.
Только вот куда?
Я не собирался покидать спасительный автомобиль, пока там скачут и завывают эти создания. Но создавалось стойкое ощущение, что всякий раз, когда они подпрыгивали и видели меня в салоне, их бешенство только возрастало. И они с удвоенной силой неистово бились головами в двери.
Спустя некоторое время, видимо поняв бесцельность подобных попыток, они сменили тактику на более осмысленную. Пятнистый пес вскочил на багажник, его черный собрат — на капот, а коричневая тварь нацелилась на дверь у заднего пассажирского сиденья за водителем, где было на несколько дюймов приоткрыто окно, к тому же потрескавшееся. Снова удары по металлу, скрежет когтей.
Я попытался думать о своей семье, о тех, кого оставил в том мире. Представить их лица или голоса, фразы. Но не смог даже вспомнить, как их зовут. Не осталось ничего, кроме собак–оборотней, их голодного завывания.
В это самое время коричневый пес снова всей мощью ударил в заднее стекло, а черный пробил лобовое, и его челюсти клацнули в двух футах от моего лица. Осколки стекла попали ему в пасть, но он, похоже, не обратил на это внимания.
О ней я не желал думать. Но она все–таки пришла. Сначала только ее имя. И веселое оживление, которое она всегда чувствовала, когда видела, как кто–то умирает.
— Эш?
Как любопытно…
Ей было интересно, который из волков первым доберется до моего горла. То, что я все же позвал ее, чуть ли не потянулся к ней, не имело для нее никакого значения. Она ничего не почувствовала бы. Лишь разочарование, если та тварь, на которую она поставила, не опередит остальных.
И вдруг, внезапно, я осознал, что я тут не один…
На месте пассажира, рядом со мной, там, где еще секунду назад никого не было, кто–то сидел. Не Эш. Для начала — я не почувствовал ее запаха. И потом — не было того чувства всепоглощающей тоски, которое у меня всегда возникало перед ее появлением.
Мужчина. В форме полицейского и с усами, которые так идут к его широкому лицу. Он явно заметил, как все плохо обстоит, — увидел волков, которые на самом деле совсем не волки, а также понял, что и они его видят. Он стремительно окинул взглядом все происходящее, оценил позиции всех трех хищников. И все–таки выражение его лица не изменилось, оно осталось совершенно невозмутимым. Профессиональное качество копа — невозмутимость — успокаивает тех, кто в этом нуждается.
Грег.
Его имя всплыло в моей памяти, а вот как зовут его — нет, теперь мою — жену, я так и не смог вспомнить. Это ее первый муж, тот самый, который получил в собственном доме пулю в горло. Она его называла — хороший человек
