— Твоя страсть — власть. Его — свобода. Вы просто разные, — пожала плечами принцесса.
— Видимо, так и есть, — произнес задумчиво принц.
* * *
— Ты знаешь, какой обряд проводят некроманты здесь, в Академии? — рассеяно взъерошивая волосы Хасина, который уложил голову к ней на колени, спросила Анна.
В другой ее руке была книга, которую она с увлечением читала, сидя на кровати, опираясь спиной о изголовье. Точнее, с увлечением делая вид, что увлечена: она тщательно подбирала слова, чтобы задать вопрос демону, и чтобы тон голоса казался отстраненным, а не любопытным.
— Кассиан выбрал для себя жертву? — не открывая глаз, усмехнулся Бастард под сокрушенный выдох Анны.
— Тебя вообще невозможно обмануть или обыграть? — досадливо проворчала принцесса под смех Хасина, откидывая в сторону нудный учебник.
— Тебе — нет, — хмыкнул беловолосый демон, раскрывая, наконец, глаза, и со смехом в них глядя на нее снизу вверх. — Просто спроси прямо, что тебя интересует — я ведь всегда был с тобой откровенен, даже там где не стоило бы, — усмехнулся Хасин.
— Все действительно так…интимно и откровенно, как намекал Кассиан? — с волнением спросила Анна.
— Смотря, насколько далеко решит зайти «палач», — вновь прикрывая глаза, ответил молодой мужчина. — Раньше подобные обряды проводились темными магами, когда они желали пробудить особую силу. То, что сейчас изображают адепты Академии — лишь подобие истинного ритуала. Всего лишь красивое представление и традиция. Но просто так призвать дракона не выходило еще ни у кого и никогда, и использоваться простое заклинание призыва слишком просто. Нужны эффекты, нужна особая атмосфера.
— Они же не верят в это, — скептически фыркнула Анна.
— Конечно, нет, — усмехнулся Хасин. — Обряд — полная чушь. Но почему бы не вообразить, что все серьезно? Это просто специфическая традиция на факультете некромантов. Во многих учебных заведениях есть свои подобные мероприятия, некое действо, присущее именно тому или иному месту или учебному заведению.
— И как далеко может зайти «палач»? — спросила вкрадчиво Анна, сомневаясь, что желает знать ответ.
— В первоначальном ритуале на алтарь проливалась кровь девственницы, вся до капли. И сама ее невинность так же была необходимым ингредиентом для заклинания.
— И как часто адепты приближаются к оригиналу? — все больше впадая в нервоз, протянула Анна.
Хасин не мог не улыбнуться ее потерянному и шокированному виду.
— Кассиан не переступит допустимую для тебя грань.
— Мои грани очень узки. А его — слишком широки. И боюсь, что даже золотая середина будет для меня неподобающей, — проворчала принцесса, вновь хватаясь за учебник и скрывая за ним алеющие щеки.
Хасин поднялся с ее колен и повернулся к ней лицом, отбирая книгу и заглядывая в голубые глаза.
— И как же Кассиан заставил тебя согласиться? — с любопытством и хитростью в смеющихся глазах, спросил беловолосый коварный демон.
Но окончательно покрывшейся краской стыда Анне даже отвечать не пришлось. Хасин лишь рассмеялся над ее реакцией на свой вопрос.
— Я ведь предупреждал, что ты не устоишь перед ним, — мягко и нежно произнес Бастард.
И Анна была слишком занята своими мелькающими перед глазами красочными воспоминаниями, чтобы заметить грусть с тоской и болью в этих словах.
Хасин знал, что так будет. И знал, как больно ему будет осознавать и принимать происходящее. Но что он может сделать и что может изменить? Ничего. И он не желал расстраивать Анну или брата своими личными переживаниями, а значит, ему предстоит играть эту роль дальше — заботливого друга и преданного брата. Держать в себе свои истинные чувства: ревность, раздражение, боль и даже гнев. Хасин злился, и понимал, как глупа и беспочвенна его злость. Разве он не знал изначально, что Анна привлечет принца, и не сможет перед ним устоять? Разве он не знал, каким может быть его брат в достижении своих целей? Разве не знал, какими методами он действует, в стремлении получить желаемое? Разве не к этому призывал Анну — поддаться очарованию жениха и не мучить себя сопротивлением Судьбе?
И сейчас он видел перед собой результат. Брат, которого он с момента рождения его невесты призывал к тому, чтобы смириться с мыслью о самом ее существовании и закрыть глаза на тот факт, что она человек. Которого учил не ненавидеть и не презирать из всего рода людского лишь ее — свою невесту. Брат, которого он научил уважению к своей нареченной и привил ему стремление сделать ее жизнь счастливой и спокойной насколько это возможно. И Анна, которую всю ее сознательную жизнь вел к смирению и покорности Судьбе. Которую полюбил всем сердцем, но настойчиво толкал в объятья другого, поскольку знал, что она не его. Не может быть его по определению!
