Дикая кошка прыгнула на его наполовину повернувшуюся фигуру, приземлилась Твиггу прямо на голову и впилась длинными когтями в щеку, чтобы удержаться. Твигг закричал, и это оказалось сигналом – все кошки в комнате набросились на него.
Фигура в кресле засмеялась, издавая своеобразный скрипучий, дребезжащий, пустой звук, который прекратился только тогда, когда рваный труп Эдди Нельсона, которого по-настоящему звали Нельсон Эдди, неловко уронил челюсть на пол, меж тем как обезумевшие дикие кошки опрокинули Твигга и хищно рвали его на куски. Последним, что увидел Твигг, была челюсть, окрашенная известкой, с прожилками засохшей крови, ибо она приземлилась всего в нескольких дюймах от его вытаращенных глаз-бусинок.
А последним, что он услышал сквозь визг кошек, был сиплый хохот Нельсона, когда мертвец попытался, но не смог удержать остатки кишок в своем разорванном животе.
Принц Филип, царственный супруг Ее Величества королевы Елизаветы II, нетерпеливо ходил взад и вперед по пышному ковру в комнате, которая была широко известна как Балконный зал Букингемского дворца. Именно там многочисленные члены королевской семьи стояли со счастливыми, может быть, слегка натянутыми улыбками и приветствовали многотысячную толпу, которая всегда собиралась на все важные торжества и государственные праздники.
Прервав свои хождения, принц остановился на минуту, чтобы посмотреть вниз на Мэлл[68]. Он встал, как всегда, в шаге от высокого задрапированного окна, потому что знал, что, когда Юнион Джек[69] поднят, указывая на то, что королева находится во дворце, толпы неисправимых оптимистов со всего света неизменно собираются у ворот дворца, в надежде узреть какого-нибудь члена королевской семьи, не задумываясь о том, что те тоже иногда смотрят на них. Даже слабая тень, промелькнувшая в окне, приводила туристов в неистовство.
Он обернулся и взглянул туда, где на маленьком позолоченном троне сидела его жена, читая доклад в кожаном переплете с золотым тиснением в виде Королевского креста на обложке. Королева Елизавета пользовалась возможностью быть ближе к людям, которым служила, как всегда поступала в тяжелые минуты, ибо вера и обожание подданных неизменно поддерживали ее стойкость.
Принц продолжил расхаживать, заложив руки за спину, но не сцепляя их, обеспокоенный тревожными складками на лице обычно невозмутимой королевы. Он не хотел беспокоить ее, пока она читала.
Доклад содержал сокращенное изложение событий, которые недавно произошли в замке Комрек. Из него следовало, что сейчас замок лежит в руинах, разрушенный практически до основания. В доклад, очевидно, были также включены некоторые ранее неизвестные детали преступной деятельности этого таинственного Внутреннего двора, который в течение десятилетий был бичом многих членов королевской семьи и придворных. Что было делать? Как поступить с ними? Принц Филип хмурился с выражением возмущения и разочарования.
Наконец его жена оторвала глаза от доклада и сняла очки для чтения. Она вздохнула, когда он подошел, и протянула ему папку. Теперь настала ее очередь терпеливо и безмолвно ждать, пока он быстро просматривал страницы.
Она думала, что, будучи слегка за девяносто, ее муж все еще остается интересным мужчиной. Когда-то спина у него была прямой как шомпол, но сейчас плечи опустились, словно на них тяжело давили годы пребывания на высоком посту.
Королева Елизавета не произнесла ни слова, пока он знакомился с отчетом Министерства внутренних дел.
Наконец он закрыл кожаную папку и с презрением бросил ее на стол поблизости. Он посмотрел на свою жену, которая могла ответить ему только взглядом, полным смирения.
Принц Филип вернулся к своему посту у высокой застекленной двери, выходящей на Мэлл.
– Черт бы их побрал, – тихо сказал он. – Черт бы их всех побрал.
