— Но это...
— ...и есть проклятие рода Гамбрелли. Все добрачные отношения — песок, который смывается волной настоящего чувства. И еще ни один Гамбрелли не изменил своей супруге. Это исторический факт, — перебил ее Вольф. — Мужчины Гамбрелли влюбляются раз и навсегда. Мой дедушка полюбил бабушку еще в детском возрасте. И они семьдесят лет жили в браке. Отец влюбился в маму, когда ему было пятьдесят, а ей двадцать пять, и он любил ее до конца своих дней. Их любовь была настолько сильной, что мама остается вдовой уже десять лет, несмотря на множество предложений руки и сердца. Мой дядя Карло, отец Чезаре, сорок лет назад полюбил горничную. Их союз не одобряли родственники, но дядя все равно женился на ней. Она умерла, когда Чезаре и его сестра были еще совсем маленькими. В результате мой дядя спился от тоски. Теперь вот кузен Чезаре так же беззаветно любит свою жену Робин. Поэтому, отвечая на твой вопрос, Энджел, я скажу так: ты права, я не любил ни одну из женщин, с которыми встречался. Мне тридцать шесть, и вот уже более двадцати лет я сознательно избегаю любви!
Судя по его суровому тону, он был готов продолжить свою миссию.
Ну что ж, такая ситуация вполне подходила Анджелике: она тоже не намерена влюбляться в этого мужчину...
— Кажется, ты собирался сегодня навестить кузена и его новорожденную дочку?
— После разговора со Стивеном я решил не спешить.
Ох, как сложно и интересно будет делить дом с этой желанной женщиной, думал Вольф, скользя взглядом по телу Энджел.
— Не смей меня разглядывать! Ты даже не пытаешься скрыть, что оцениваешь мою грудь и фигуру. Что за бесцеремонность, черт возьми? Я тебе не лошадь, которую ты собираешься купить. И прошу тебя: уйди из моей спальни. Я устала, и мне нужно побыть одной.
— Я уйду, когда захочу.
— Вольф, прошу, неужели... Эй, что ты делаешь?
Анджелика вскрикнула, когда мужчина обхватил ее лицо ладонями.
Кто же она, думал Вольф, глядя в ее серые глаза.
Невинное дитя? Или авантюристка, охотница за легкой наживой?
Но кем бы ни оказалась Анджелика, Вольф желал ее. Сейчас больше всего на свете ему хотелось поцеловать ее, прикоснуться к ней и, если она не оттолкнет его, дразнить, терзать, сводить с ума своими ласками.
Мужчина поджал губы и отошел, борясь с соблазном.
— Мы решили, что я приеду завтра к обеду. То есть вечером в понедельник, — заключил Вольф. — А пока советую не доставать Стивена своими жалобами и разговорами о том, что тебе не хочется жить со мной в одном доме. Ясно?
Анджелика непонимающе моргнула, почувствовав, что Вольф отпустил ее. Она видела, что он собирался поцеловать ее. Так почему же отстранился в последний момент и оттолкнул ее?
И этого непредсказуемого мужчину отец выбрал защитником своей дочери!
Но кто же защитит ее от Вольфа Гамбрелли?..
— Ну и как тебе Стивен?
Анджелика крепче ухватилась за перила крытой галереи, что вела к террасе и к лестнице в ее комнату, но ничем другим не выдала своего недовольства тем, что Вольф Гамбрелли нарушил ее покой. Девушка беседовала с отцом в гостиной, когда из поездки вернулся Вольф; она быстро извинилась и вышла из комнаты, сославшись на то, что хочет подняться к себе и переодеться к обеду.
Энджел шла по галерее, когда ее внимание привлек громкий детский смех. Девушка свернула на террасу и выглянула в парк, где, как оказалось, дети прислуги бегали по лужайке и кормили уток в пруду. Вольф, по всей видимости, увязался за ней и, заметив открытую дверь, догадался, что она вышла на террасу.
— Как мне Стивен? — повторила девушка, даже не повернувшись к мужчине.
Но Вольф был достаточно опытен в отношениях с женщинами, чтобы сразу почувствовать напряжение Анджелики.
Неожиданно Анджелика повернулась, опершись руками на перила, и с вызовом посмотрела ему в глаза. Лицо ее было бледным. От злости? Или от чего-то еще?..
— А как ты думаешь, Вольф? У отца завтра операция, которая может или продлить ему жизнь, или отнять ее у него вовсе. Ты это понимаешь? — Анджелика понизила голос. — Я сама приехала около часа назад, но мне он не кажется ни нервным, ни напряженным. Стивен такой же, как и всегда. Только, возможно, это его последний вечер на земле!
