Значит, решили позаботиться о парне, девку ему подыскали? Не иначе как из борделя, в Тирите публичных домов как собак нерезаных. Ну да ладненько, не буду мешать. Глядишь, ближе к рассвету закончат возню — тогда и поговорим.
Нужно было хоть немного поспать. Я понятия не имела, о чём собирается говорить с нами Патрон, но в любом случае, слушать его было лучше на свежую голову.
Пещера, в которой я живу, не отличается особым удобством. Правда, у меня, в отличие от многих, стоит нормальная кровать — Патрон решил, что девушке негоже спать на полу, на соломенном тюфяке. Простыни у меня поистине королевские, из награбленного добра. Но моя пещерка ценна не кроватью, не бельём, не кучей роскошных платьев, которые мы используем для одурачивания возниц, и даже не тем, что находится прямо над горячим источником и в ней тепло зимой. В моей пещере есть крохотная лазейка, выходящая наружу. Самая большая проблема здесь, на глубине — это чистый воздух. Вот и сейчас я вошла в комнату и сразу почувствовала, насколько здесь свежее. От посторонних глаз моя пещера закрыта деревянными дверьми. Я сама их собирала из досок давным-давно, когда Кулак был небольшой бандой отчаянных головорезов, которые грабили не только и не столько для пропитания, сколько для души. Теперь эти времена прошли, а как приспособиться под новые — я пока не знала. Так, за размышлениями и уснула, наказав себе проснуться за час до рассвета. Снилось мне желто-зелёное платье.
Я пришла первой. Успела освежиться в озере и даже перекусить. Через пару минут в пещеру Патрона вошел Шторм. За ним, отчаянно зевая, подтянулись остальные. Ройко, заметив меня, чуть покраснел — я вытащила его, полуголого, из объятий посапывающей во сне шлюхи. Неправильно это — ей же за работу заплатили, а уж никак не за то, чтобы она мирно дрыхла на тюфяках. Когда я поделилась своими соображениями с Ройко, он стал краснее помидора. Странный какой-то.
— Рассусоливать долго не буду, — начал Патрон. — Времена сейчас не самые лучшие, и надеяться особенно не на что. Мы с вами вместе начинали, так что вам понятно, о чём разговор. Вижу я, что многих не устраивает то, что с Кулаком происходит. Некоторые уже готовы уйти, некоторые об этом думают, другие же хотят остаться до конца. Но здесь я вас собрал не для того, чтобы награды раздавать. Есть человек, которому в новом Кулаке оставаться никак нельзя. Все вы знаете, о ком я говорю. Мужики, может, и найдут себе место, но Сирену, как только меня не станет, на части порвут…
— Ты что, всех собрал, чтобы меня передать им "на руки"? — взвилась я.
— Помолчи. Дам тебе слово — выскажешься, — оборвал меня Патрон. Протестовать я не решилась. Когда он начинает говорить таким тоном, лучше не спорить. — Так вот. Каждому из вас я доверяю как себе, иначе и не позвал бы. Считайте, что хочу вам на старости лет доброе дело сделать. Есть у меня одна карта — карта ледяного замка Марены.
По пещере словно пробежал холодок. Ледяной замок Марены. Легенды гласят, что в замке северной колдуньи скрыты такие богатства, какие не снились смертным, но никто не знает, в какой части океана Льда скрыта древняя крепость, как найти её и как обойти сотни ловушек, что скрываются за ледяными стенами.
— Он существует? — подал голос Шторм.
— Вот и проверите. Я собрал здесь людей, которым доверяю, не потому, что боюсь обмана или того, что кто-то меня опередит. Всё, чего я хочу — обеспечить Сирин безбедную жизнь подальше от клоаки, которой стал Кулак. Не так уж много добрых дел я совершил в жизни, пусть хоть что-то мне на том свете зачтётся. Одной ей не дойти, так вы подсобите. Но карту получите с условием: каждому — десятая часть. Остальное — Сирин.
Я снова подалась вперёд, чтобы возмутиться, но Шторм дёрнул меня за руку и остановил на полуслове.
— Ты никак наследство нам решил оставить, старик?
— Считай, что так, — ответил Патрон и опёрся на каменную стену. Стоять ему было уже тяжело, изуродованные кандалами ноги плохо держали мощное тело человека, который был основой, началом и душой Кулака.
— Если кто не согласен, пусть уходит сейчас. Из Кулака не прогоняю, но на глаза мне чтоб не попадался.
