Заломив московиту руки за спину, нападавшие рывком поставили его на ноги. Умелые ладони (таким бы на рынке по кошелькам шарить) обыскали одежду, извлекли из-за сапожного голенища нож.
Худой смуглый господин с явной скукой смотрел за происходившим. Однако Андрей успел заметить, как правая ладонь незнакомца всё время возвращается к эфесу испанской шпаги. Умело возвращается и привычно, человек много часов провёл в фехтовальном зале, ясно же!
Плохо, если Андрея приняли за человека Сесила и захватили его враги. Смуглый походил на испанского гранда, не на англичанина. Католическая Испания не может не быть врагом английской королевы, воюющей со своими католиками. Если и остальные нападавшие такие же смуглые и темноволосые... Но их Андрей не видел: скрутили его мастерски, не до осмотра было.
— Значит, сударь, без рекомендательного письма и с ножом нанести визит решили?
Уже лучше. Перед ним англичанин, испанский выговор даже московит с иным не спутает.
— Мне больно, — сообщил Андрей смуглому.
— Уверяю, сударь, будет ещё хуже, если не договоримся, как полагается достойным людям. Сообщите мне, будьте любезны, кому на этот раз захотелось лишить жизни хозяина этого дома?
— Уж не мне, сударь, поверьте! Я говорить пришёл!
— С ножом?
— Э, сударь, у вас вон на перевязи шпага, что не делает вас разбойником... Надеюсь.
Смуглый хохотнул.
— Висельный юмор у вас, юноша. Отчаянный. И мне это, признаться, нравится. Так что же за дело привело вас к сэру Уильяму?
— Дело только для его ушей, сударь!
Смуглый сделал знак, и руки Андрея рванули кверху, так что боль ударила сразу и сильно.
— Предупреждал же — будет хуже...
— Что за тайна, если её первому встречному доверить можно? С милордом Сесилом говорить буду, и только. Или убейте сразу, сударь. Я к боли привычен, но умирать предпочитаю без мучений!
— Вы готовы к смерти, молодой человек?
От дерева, росшего у дверей, отделился прятавшийся там до времени мужчина со строгой осанкой и благородной внешностью.
Вот и Сесил, понял Андрей.
— Извините, милорд, лишён возможности поклониться, как того требуют приличия. Целую руки вашей милости. К смерти — да, готов, хотя, признаться, предпочёл бы ещё пожить.
— Вы самоуверенны, юноша!
— Что ещё прикажете делать московиту в стране, где нет ни друзей, ни родственников?
— Тем не менее, чужеземец знает тайны, не известные приближённым королевы этой страны?
— Мне повезло. У меня есть сведения, нужные вам. А у вас — деньги, необходимые мне.
— Зачем вам деньги, сударь? — усмехнулся смуглый. — На ром и портовых девок?
— На книги и учителей, сударь, — ответил Андрей. — Чтобы удобно устроиться, нужны деньги. Можно продать товары, но у меня их нет. Можно — силу, но... видите же сами, как легко со мной справиться. А можно — ум. Но он, как нож, что у меня отобрали, нуждается в заточке.
— Как интересно. Сэр Френсис, прикажите своим людям отпустить молодого человека. Вы же не натворите глупостей, не так ли, сударь?
— У сэра Френсиса есть неплохое лекарство от глупости.
Андрей глазами показал на шпагу смуглого. Уильям Сесил приподнял брови.
— Да вы философ, юноша! Похвально! И что же вы хотели сообщить нам, молодой Анахарсис[17]?
— О, милорд, вещи, далёкие от Скифии! Но, увы, близкие к событиям в Шотландии.
— Ах, да, вы, кажется, обещали раскрыть нам ту тайну, что граф Нортумберленд предпочёл унести в могилу.
— Вы совершенно правы, милорд!
— Так вы из мятежников? И, верно, хотите помилования?
— Нет, милорд! Я только несколько дней на острове.
— Как интересно!
Это уже смуглый. Сэр Френсис, как называл его Сесил. Узнать бы, что за птица... хотя и так видно, что высокого полёта.
— Пройдёмте в дом, юноша. Вы меня, признаться, заинтриговали.
— Слушаюсь, милорд!
— Сэр Френсис, вы нас, надеюсь, сопроводите?
Смуглый церемонно поклонился, пошёл следом за Андреем, вонзив в его спину взгляд. Пока — взгляд. Молчан не сомневался, что так же бестрепетно сэр Френсис вгонит в его спину и клинок шпаги. Если на то будет воля графа Сесила.
У всех свои опричники, верные и безжалостные — иначе не прожить. Жестокость на службе государства, такая вот
