Наверное я бы там и умер в тайге от болезни и голода, если бы не начался охотничий сезон и избушку не посетил ее настоящий хозяин. Охотник-промысловик и
по совместительству нештатный егерь Богатырев Ерофей Трофимович. Трофимыч, как
его все звали, а за глаза леший. Почему, потому что в войну он воевал в разведке
и там же эту кличку и заработал, так как двигался всегда бесшумно и появлялся
внезапно как леший.
Так вот, он осторожно зашел в избушку, приготовив ружье, заряженное патронами
с пулями, чтобы посмотреть, кто это хозяйничает в его домике, наверняка косолапый.
Каково же было его изумление, когда на деревянной кровати он нашел в беспамятстве девушку, да еще с цепями на ногах!
- Как же так, как же так - все приговаривал егерь, пытаясь привести лежащую
девушку в чувство, но она ни на что не реагировала. Она умирала. Он приложил
палец к ее шее и нащупал слабый пульс, жилка еле-еле дрожала, показывая что женщина еще не покинула этот свет.
Тогда охотник кинулся быстро растапливать печь и сбегав к ручью набрал полное
ведро воды и поставил его на печь греться. Затем лихорадочно начал копаться в
своем рюкзаке, доставая из него аптечку и шприцы. Пока буржуйка согревает избушку,
он побежал к лодке и стал выгружать вещи, привезенные с собой и таскать в дом.
Когда вода нагрелась, он быстро раздел девушку и вымыл ее всю и сделав два
укола, накрыл ее принесенным из лодки теплым одеялом, полез на лабаз, там на
лето он складывал весь свой инструмент.
Было там и зубило, и небольшая кувалда, с маленькой наковальней. Весь этот инструмент ему необходим, для мелкой починки капканов. Все охотники смеялись,
и говорили
- Трофимыч нахрена ты чинишь капканы? Выкинь их и выпиши себе новые.
Но старый охотник не привык разбрасываться добром и всегда их чинил сам.
У него в лесном домике всегда лежала маленькая походная кузня, вот теперь как никогда пригодилась. Он поставив ногу бедной девушки на наковальник, сбивая зубилом с
нее цепи и приговаривая:
- Ох! Девонька и какой же варвар тебя так приковал? Такие здоровенные цепи
на такую хрупкую ногу.
Приходил в себя очень долго. Только неделю был в беспамятстве, между жизнью и
смертью. Как потом я узнал, Ерофей Трофимыч всю неделю не отходил от меня, утром
и вечером делал пенициллиновые уколы и поил теплой водой. Целую неделю он вырывал
меня у смерти. К концу недели я очнулся, ну как очнулся, только мог открывать
глаза, а все остальное не двигалось, не было даже сил поднять руку.
До конца сентября, так и лежал как бревно без движения. Приходить в себя начал
где-то недельки через три. К тому времени я уже мог самостоятельно вставать и
ходить в туалет, а то было стыдно, что на старое ведро, меня всегда сажает егерь.
- Ты что! Меня стесняешься? - видя мое смущение, спрашивал Трофимыч -
так ты меня не стесняйся, у меня внучка твоего возраста - потом грустно
добавил была - Утопла она, купались с девчатами на реке и попала в браконьерские сети, там течение сильное, и затянуло ее в водоворот. А через год ее родители, мой сын с невесткой в автомобильной аварии погибли. Так, что один я на всем белом свете остался.
Я с сочувствием смотрел на охотника и мычал, что-то жалостливое. Когда Трофимыч узнал, что я была в рабстве и к тому же немая, то его жалости не было предела. Свою историю, немного подредактированную мной, я изложил ему на бумаге.
Когда он начал спрашивать, как моя фамилия и где находится заимка бандитов, то
я прикинулся и написал ему не помню.
А, что удар был и мне лучше прикинуться, что у меня частичная амнезия. В рассказы про шаманку и мое превращение в девушку никто не поверит, в лучшем случае отправят в психушку. Так что лучше про это надо молчать.
Пока не выпал первый снег, Трофимыч ходил на охоту, кабана надо добыть на еду или лося, говорил он. К вечеру он приходил и приносил, то зайца, то глухаря, затем чистил или
потрошил добычу и вечером мы ели обалденное жаркое из зайчатины или вкусный мясной глухариный бульон.
Однажды Трофимыч собрался в поселок, где он жил и сказал
- От моей внучки много вещей осталось, поеду за ними съезжу, а то негоже тебе
