Проклятье диавардов - страница 61

Физиономия исчезла, и изнутри донеслось: “Ну, чего хлебала раззявили? Шустро пропустить благородного господина!”. Двое стражников, тоже сонных, выскочили из караульного помещения и, открыв калитку, поклонились Сереже. Путешественники с подлинным достоинством вступили на территорию драконовой столицы.

Упитанный юноша в бархатном берете, очарованный манерами Сережи, вышел ему навстречу, отрекомендовался баронетом бом Пиргорой и все в тех же изысканных выражениях, от которых Виктор кисло морщился, а Земляника только качал головой, пригласил маркиза Щекина (Сереже тоже пришлось представиться) в дом своего отца с тем, чтобы представить его сестре (“С сеструхой познакомлю. Дура-дурой, но при дворе на должности, тебе не мешает с ней потолковать”). Сережа согласился, и они чинно направились к центру города, раскланиваясь со встречными дворянами и посылая их к чертовой бабушке. Следуя за баронетом, Сережа, Виктор и Федор Мелентьевич вошли в большой дом неподалеку от дворца Дракона. В красивом двухсветном зале их встретила сестра баронета, Луицилия бом Пиргорой.

— Вот, Люсь, — сказал молодой баронет. — Хмыря привел. Образованный? Сил нет!

Симпатичная Луицилия сказала, что рада познакомиться с приличным чуваком. Сережа напрягся и заявил, что никогда не встречал девахи, которая бы так вышла шнобелем. Завязалась светская беседа.

— Ты чего это так вырядился? — спросила Луицилия у Сережи.

— Хипую. Это у нас сейчас самая струя. Торчок и шлягер.

Девушка в восторге округлила глаза.

— Учись, дефективный, как надо разговаривать! — обратилась она к брату. — Двух слов связать не можешь!

Федор Мелентьевич, стоявший с Виктором у дверей, тихо кашлянул.

— Слушай, — сказал Сережа Луицилии, — ты там при дворе не можешь мне устроить аудиенцию у Дракона? Хочу поболтать со стариком о том о сем, прошлое вспомнить.

— Так ты что же, — удивилась девушка, — лично его знаешь?

— Гудели вместе, — кивнул Сережа.

— Торчок! — воскликнул Пиргорой. — И шлягер!..

Перед Большим Приемом должно было состояться торжественное драконослужение во дворцовом соборе. Сережу, прибывшего во дворец в сопровождении бом Пиргорой, обступили любопытные придворные, прослышавшие, что этот молодой человек близко знаком с Драконом. Его представляли дамам и сановникам.

— Я балдею! — говорил Сережа, раскланиваясь. — Я тащусь!

Прозвенел звонок, и все направились во дворцовый собор, Он представлял собой круглый зал с колоннами вдоль стен, но без крыши. Посреди зала Сережа и следовавшие за ним Федор Мелентьевич и Виктор с изумлением увидели космический корабль. Это была, без сомнения, “Посудина” Дракона. Лавуазье что-то зашептал на ухо участковому. Тот согласно кивнул, и Виктор незаметно спрятался за колонной.

Тем временем через боковую дверь, в сопровождении целой свиты священнослужителей, вошел архиепископ. Служба началась. Она состояла из нескольких частей: сначала была прочитана нравоучительная проповедь, потом все хором поклялись в верности милосердному диктатору, строгому, но справедливому, наконец, запели псалмы и славословия. Несколько раз становились на колени и кланялись “Посудине”.

Вдруг, после очередного поклона, раздался чей-то крик:

— Смотрите! Смотрите!

На глазах у испуганных придворных корабль стал быстро уменьшаться. Дамы завизжали. Графы и бароны вскочили на ноги и рванули к выходу. За ними последовал архиепископ и вся его свита. Через минуту в зале не осталось никого, кроме Серели и Федора Мелентьевича. Корабль уменьшился до размеров спичечного коробка, участковый подошел, взял его осторожно двумя пальцами и сунул в карман.

— В чем дело? — спросил Сережа. — Это вы устроили?

— Виктор забрался внутрь, — ответил Земляника. — Ну, теперь мы с этим змеем по-другому поговорим, пошли!

Они покинули собор и, пройдя через пустынную анфиладу комнат, оказались в апартаментах Дракона. Двое гвардейцев преградили было им путь, но Сережа, блеснув красноречием, убедительно доказал, что ему немедленно нужно видеть диктатора.

Их ввели в большой сумрачный зал, где на троне сидел сам Дракон. Дежурный офицер доложил о маркизе Щекине и удалился. На некоторое время воцарилась тишина.