Но не признаваться же! Особенно после того, как Саймон угадал, что подвигло ее вторгнуться к нему в спальню.
Поскольку он не откликнулся на предложение, Калли вскинула подбородок и уверенно продолжила:
— Я пришла сюда только для того, чтобы сообщить вам, как я провела этот день. Вы вдохновили моего брата покинуть Портленд-плейс и предоставили мне самой заботиться о себе, чем я и воспользовалась.
— В самом деле? — Саймон поднял бровь — вызывающе! — приведя этим Калли в бешенство.
— В самом деле. — Странно, подумала она, как можно питать к человеку такие глубокие чувства и в то же время так жаждать дать ему в ухо? — Может, вы и выключили меня из своего плана, но это не значит, что я должна сидеть сложа руки, пока вы играете в конспиратора, а Имоджин, курам на смех, завлекает сквайра. Вы не забыли, что сделали меня богатой наследницей? И представили обществу или, грубо выражаясь, всучили ему эту ложь. Ах, вы удивлены! Это у вас хорошо получается, сэр. Запомните, Ноэль Кинси — не только ваше дело, но в данный момент и мое. Ложь нуждается не только в поддержке, возможно, в исповеди тоже. И даже если то, что я вам сейчас скажу, не представляет интереса… для вас, я все же должна признаться, что у меня был очень насыщенный день. Без преувеличения, очень забавный день.
— Вам повезло, — заметил он. — Забавный, говорите? В каком смысле? Зато я, простите за отступление от этикета, всю ночь ощущал себя с арканом на шее. — После этих слов он поднял подбородок, чтобы снять шейный платок.
Калли наблюдала, как Саймон развязал замысловатый узел и скользящим движением сдернул белоснежный муслин. Ее изумляло, насколько легко и свободно ей в этой спальне, посреди чужой кровати. Саймон, казалось, чувствовал себя так же. Ну что ж, совсем недавно они были почти закадычными друзьями. Но сейчас нужно что-то говорить любимому человеку. Она действительно его любит. Безумно любит. Но это не значит, что ей следует сообщать ему об этом. О нет, признание должно исходить от него. Не она, а он перед ней в долгу. Это он, Саймон, ее столько времени обманывал. Это он вынуждал ее ощущать себя доверчивой дурочкой.
— Ну, так вы собираетесь рассказать, как провели день, или предоставите мне догадываться? — спросил Саймон, понуждая ее к ответу, и сел на край покрывала. Силсби отвернул его час назад, после того как получил от Калли «увольнительную», то есть был отправлен на кухню. Гоняться за Скарлет вокруг резного стола камердинеру хотелось куда больше, чем дежурить в спальне.
Калли вытянула ноги на кровати, не обращая внимания на свои босые ступни, выглядывающие из-под края пеньюара, и откинулась на гору пышных, мягких подушек.
— Так вот, — начала она и, вдохнув поглубже, быстро продолжила: — Это был невероятный успех, чтоб вы знали. Гостиная, музыкальный салон, комната для завтраков и моя спальня — повсюду цветы от преданных поклонников. Все забито до отказа. И маленькие букетики, и большие. Даже пальма! Кому в голову пришло прислать пальму в горшке? И эти горы цветов начали прибывать, как только вы с Джастином упорхнули.
— Ребенок, мы не упорхнули, — сказал Саймон. — Мы ушли. Так положено. Женщины развлекают гостей, а мужчины ходят в клубы.
Калли пожала плечами
— Пожалуй, — согласилась она, поглядывая на него из-под ресниц.
— Ах, мы опять флиртуем! Не можете дотерпеть до утра? Не дождетесь, когда Джастин даст вам желанную пищу? Хотите знать, вывернуты ли у Филтона карманы? В какой мере он разорен, и выпадет ли ему шанс встретиться с богатой наследницей? Выяснил ли он, что ее брат изучил все его мошеннические приемы и отплатил ему той же монетой? И готов ли я теперь, просто в угоду вам, прострелить ему колено, чтобы довести до конца наш урок? О, все эти вопросы сейчас, должно быть, с жужжанием носятся в вашей изобретательной головке!
Калли прикусила губу, не желая признавать свое поражение.
— Неправда, неправда и еще раз неправда. Это меня не волнует. В самом деле, нисколько. Вы думаете, что вы пуп земли, Саймон Роксбери! Я могу продолжать мою историю? Спасибо. На чем я остановилась? Ах да. Имоджин просто выходила из себя, что только пять джентльменов надумали поднести мне конфеты. Она мужественно довольствовалась одной, самой большой коробкой, напичканной шоколадом, и велела отнести ее к себе в комнату. Что еще… Да, потом мы узнали, что сквайр не переносит роз. Он чихает от них так, что кажется, будто выбивают окна. Когда сквайр и папа отбыли обратно в Палтини, ваша мама до конца дня горевала об утрате дорогого Бертрама. Удручающее впечатление, должна я вам сказать, как я ее ни обожаю. Унизительно наблюдать, как сильная женщина утрачивает контроль над собой. Она совсем сомлела. И с чего! Я имею в виду, что он только расстегнул ее пуговицы, всего-то.
