Да уж… не совсем понятно, что хуже. Когда злобный зверь пытается перегрызть тебе горло или когда милый пёсик, размером с телёнка, в порыве любви, свалив тебя на спину, пытается зализать…
— Ну и чего валяетесь? — усмехается Локи глядя на нас с Лизой. — Молот, сделай доброе дело, полей водичкой Эдема. Ему явно пригодится твой «Сердобольный санитар».
Пытаюсь встать, но Лиза крепко ухватывает меня за куртку:
— Олежа, нет, — и в голосе столько мольбы.
— Что такое? — начинаю волноваться.
— Я не могу, — отводит взгляд.
— Что такое? Ты ранена?! — пытаюсь вскочить, чтоб осмотреть подругу, но Лиза ещё крепче вцепилась в меня.
— Олежа-а-а, — рядом опускается на колено Листик и шепчет в ухо: — Принюхайся.
Лизка вспыхивает, как маков цвет, и пытается прикрыться крыльями, но получается плохо. Ведь на ней лежу я.
— Так, всё! Не зли меня, — как только в голосе Мажора прорезались стальные нотки, Пушок, как его называет Локи, тут же перестал лизаться и с умным видом сел на пятую точку.
Твою маму, ведь вылитая собака. Только большая, лохматая. Странно это. Потому что на Эдема напал именно Демон Страха. Я же помню, как он выглядел раньше.
Под два метра ростом, две руки с когтями, ноги с почти человеческими ступнями, если отбросить огромные кривые когти. Мускулистый торс и голова практически без шеи. И морда… Вытянутая, клыкастая морда. И серый был, а сейчас чёрным стал. Что происходит?
Над головой зверюшки появляется надпись:
Альфа-пёс…
И вместо ника начинают мигать, сменяя друг друга, надписи «Пушистик» и «Пушок».
— Не, это не серьёзно, — машет куда-то в сторону Мажор, кажется у него системка. — Для такого реального парня, нужно нормальное имя. Так что пусть будет — Пух.
— Ах-ха-хах, — ржёт Балагур, который где-то потерял своих спасённых красоток. — Пу-у-х!
— Рраф!
— Во! — Вовка показывает сразу два больших пальца. — Тебе просто идеально подходит. И звучит очень героически!
— Рраф?
— Точно говорю! — прикладывает руку к сердцу.
— А можно надпись «Альфа» спрятать? Ну чего палить кантору? Завистников разводить? Ну, хорошо, а если в бою будет только появляться? А? Ну пожалуйста-а-а! — детским голоском, канючит у равнодушной системы.
Ага, вот она всё бросила и кинулась исполнять его капризы.
И тут над новоиспечённым Пухом, сменилась надпись:
Пёс Пух.
— Ой, спасибо! Ты просто прелесть! — расцветает Мажор и посылает куда-то в пространство воздушный поцелуй.
— Ик, — с обалдевшим лицом Локи переводит взгляд на Эдема, который при попытке подняться, опёршись на правую руку, падает лицом вниз. — Ик… Как это? Мажор? А?
— Чего? — удивлённый Егор смотрит на бога.
— Ты чего? Ты сейчас равнодушному компьютеру воздушный поцелуй послал и назвал прелестью!
— Локи, — Мажор качает головой, — ничего ты не понимаешь в женщинах…
— Женщинах? — мне кажется, что у Локи сейчас глаза выпадут. По крайней мере, с моего ракурса так кажется.
Я ведь всё ещё лежу на Лизке. Вцепилась как клещ. Хотя и Пума вон куда-то, уже убежала. А Изи так и прячется за Семёном, который красуется мокрыми штанами. В общем, походу все наши ребятки кроме Коршунов обмочились. Хотя есть ещё Степаныч… Он хоть и Коршун, но в подземном городе, вместе с нами, против демонов не сражался, так что иммунитета у него нет.
— Да, — хрипит Эдем. — Женщина.
— Обалдеть, — Локи чешет затылок. — Молот помоги Эдему. Пушок на него…
— Рраф!!!
— Пух, — поправляется Локи, — на него столько дебафов навесил, что он сам очень долго восстанавливаться будет.
— Молот, — кивает Мажор. — Мальвина, да отпусти ты мужика своего, ну описалась, ну что такого?
Лиза смущённо пищит что-то.
— Да вон все описались, мы в первый раз тоже при встрече с ними сухими не остались. Так что если Балагур будет ржать, просто дай ему по башке.
— А что сразу Балагур? — возмущается Вовка. — Может, это Лаки будет?
— Тихоня, — развалясь на земле, возле локисов, Лаки задумчиво чистил ногти ножом. — Ты там рядом, будь ласка, дай ему пинка.
— Эй, — возмущается Вовка, — ну вот почему, как этих дур падающих спасать, так ускорение работает? Теперь же вообще житья от них не будет! А как от пенделя увернуться, так нет?
