— Нет, я тебе говорю: здесь дело не чисто! — твёрдо заверила Нина Тимофеевна. — Знает твоя невестка слово приворотное, знает. Присуха она.
— О, господи, да какое там слово, что вы в самом деле! В средневековье живём, что ли? Да и поглядели бы вы на неё, какая там присуха — белобрысая, конопатая, от горшка два вершка. Воробей ощипанный!
— А быть может, вы мать свою как-то обидели? — теперь уже не выдержала я. — Знаете, иногда и сам не заметишь, как обидишь, а она, жена вашего брата, просто по-человечески относится к своей свекрови?
Я сказала это и тут же покаялась. Люсенька так посмотрела на меня, что стала ясно: вовеки теперь быть мне у неё в немилости.
— Знаете, Валентина Петровна, у нас интеллигентная семья и атмосфера такая, что обидеть старого человека просто немыслимо. Нашей маме каждый может позавидовать. Кстати, пока эта распрекрасная Роза не расцвела в нашем доме, с мамой вообще никто никогда не ругался.
— А что же теперь, кто ругается?
— Да они и ругаются: свекровь со своей любимой снохой.
— Как "ругаются"?
— А вот так — пыль до потолка. Иногда — до слёз. И вот ведь загадка: чем больше ссорятся, тем больше делаются не разлей вода.
— Да, действительно, странно, — согласилась я.
— А я говорю: знает она приворотное слово, — настаивала на своём Нина Тимофеевна.
— Ну, всё, баста — перекур закончился! — возвестила Люсенька, загасила недокуренную сигарету и первой села за машинку.
С тех пор Люсенька считала своим долгом посвящать меня в свои семейные дела — видно, никак не могла забыть неосторожно высказанных мною и, кажется, глубоко задевших её подозрений. Надо отдать ей должное: она не навязывала своего мнения, бесстрастно преподнося одни лишь голые факты. С лёгкой руки Нины Тимофеевны Люсину невестку мы звали Присухой.
— На работу она решила выйти, — делала очередное сообщение Люсенька. — "Всё равно, — говорит, — я с Валеркой не нянчусь, чего зря сидеть?" Так ведь мама прямо рвёт и мечет — не пускает её: слабая, дескать, пусть отдохнёт. А если, мол, из-за денег, то вот моя сберкнижка.
— Может, мать просто с ребёнком сидеть не хочет?
— Ну да! Мама её до Валерки и не допускает: "Не поднимай! Не надсадись! Не волнуйся!" Над родными дочерьми так не ахала, не охала…
— Ну и была вчера потеха! — рассказывала Люсенька в другой раз. — Думали, с милицией придётся разнимать. А тема-то спора, представьте, — обыкновенная детская пустышка. Давать или не давать? — вот в чём вопрос!
— Бабушка даёт, а мать отнимает?
— Вот и ошибаетесь. Совсем даже наоборот. Бабушка говорит, что четверых вырастила без этой резины, что нечего дитё обманывать, пустышка, мол, — одно расстройство. Это бабушка так рассуждает. А мать в книге вычитала про врождённый сосательный рефлекс, что, дескать, вредно ему противиться. Ведь и книгу эту домой притащила, маме вслух читает. А та и слово-то такое — "рефлекс" первый раз в жизни услышала. Вот с пеной у рта каждая своё и доказывает. Никак не понимаю я свою дорогую невестку: чего ради вступать в спор со старым неграмотным человеком? Ну вычитала, ну считаешь, что так надо, — и делай Бога ради. Нечего пыль до потолка поднимать. Ведь могла бы престо принести эту злополучную пустышку и молча сунуть Валерке в рот. Да мать никогда бы не посмела без разрешения вынуть её. Так нет, устраивает со старухой диспуты, которые, того и гляди, перерастут в кулачные бои…
— Ну вот, наконец-то наша невестушка показала своё истинное лицо, — сообщила как-то Люсенька. — У матери через неделю день рождения, мы общий подарок всегда покупаем. Так она не пожелала с нами в пай вступать. "Дорого, — говорит, — и ни к чему матери швейная машинка". Ещё посмела обвинение нам бросить: Вас, — говорит, — обшивать она будет на этой машинке. — От негодования у Люсеньки огнём полыхали её остро отточенные накрашенные ноготки.
В следующий понедельник я поинтересовалась, как прошёл день рождения матери и что всё же подарила строптивая сноха. Люсенька расхохоталась:
— Представьте, путёвку свою в дом отдыха отдала и транзистор. И то, и другое матери нужно, как пятое колесо телеге. Да она сроду не бывала ни в каких санаториях. И не поедет ни за что. А если и поедет, то сбежит оттуда на другой же день. Она ведь без работы секунды не может, а там от безделья с ума сойдёт. А транзистор, я считаю, это просто насмешка. Ну к чему старухе эта музыка? Концерты модных певцов слушать? Смех да и только!
