— Проходите, проходите, — приветствовала я гостей, спешно протягивая им горсть орехов. — Угощайтесь, пожалуйста!
Однако Красавчик только снисходительно наблюдал, как принимает угощение любимая. Сам же гордо демонстрировал, что настоящий мужчина добывает себе пропитание самостоятельно и до подачки не опускается.
…Их безмятежное безоблачное счастье длилось, увы, недолго. Очень скоро интересы влюблённых круто разошлись. Он желал по-прежнему беспечно резвиться, играть с любимой в догоняшки, греться на весеннем солнышке, сидя с ней рядышком на ветке. Её же вдруг одолела неотступная бесконечная забота. Та самая, что донимала сейчас всех почти обитателей леса.
В эту пору идёт здесь неустанное кропотливое строительство. Заботливые родители готовят жилища для будущих своих малышей. И я понимаю, почему заметалась моя подруга в поисках подходящего места для дома.
Сначала заняла она пустующий скворечник и принялась его благоустраивать. Но некстати вернувшиеся восвояси скворцы подняли великий скандал. Их не устроил спешно повешенный рядом точно такой же скворечник. Ни в какую — им нужен был только этот, занятый Бэлой. Скворцы начали настоящую войну. Прилетали стаей, сгущались тучей вокруг захваченного птичьего домика, часами оголтело орали на весь лес. Когда же захватчица, не выдержав, выскакивала наружу, — долбили по голове, рвали её шубу.
Бэла не вынесла осады и отступила. Решила обосноваться в складе. Но тут уж решительно запротестовала я:
— Ишь, как ты здесь прекрасно устроилась! Думаешь, для тебя эта гора подушек? А дачники скоро приедут — им что прикажешь выдавать? Давай-ка, милая, — отсюда, пока ещё одна. А то после, с малышнёй-то, как тебя выселять?
И я безжалостно разрушаю уже наполовину построенное гнездо. А Бэла снова начинает свои метания и поиски…
Ну, слава Богу, кажется, определилась. Без устали теперь таскает куда-то разный строительный материал. И чего только не приспосабливает в строительство!
— Осторожней! Не надорвись! — кричу я, видя, как Бэла с большущей веткой в зубах птицей перелетает с одной сосны на другую.
— А ну, отставить! — одёргиваю в другой раз. — Не рви паклю из стен! Не для того проконопачено! Не видишь разве — вот старый матрац. Птицы уж давно сообразили, зачем он здесь. А ты?! Ну вот, то-то же!
Бэла долго трудится у матраца, пока не выдёргивает из него длинный рыхлый клок ваты. И сразу превращается в маленького старичка, от носа до земли занавешенного косматой сивой бородой. Сидя на задних лапках, передними она принимается быстро-быстро, старательно-старательно приминать эту бороду, оглаживать, утрамбовывать, пока бесформенный неуклюжий клок не превращается в небольшенький, аккуратный круглый мячик. Только тогда уносится с ним ввысь, и снизу кажется, что в зубах у неё ещё одна голова.
И так — днями напролёт, без устали, без отдыха. Ветки, прутья, вата, пакля, мох — всё идёт в дело. А это что тащит такое ослепительно-голубое? Батюшки! Да это же клубок моих ниток. Добралась!
— Эй, брось! Отдай, говорю! Воровка бесстыжая!
Красавчик крутится поблизости — никак не может взять в толк, чем это так занята его подруга. Всё пытается отвлечь её от столь скучного дела, вовлечь в прежние игры. Но каждый раз разочарованно, ни с чем вынужден удалиться восвояси. Да, вот уж воистину: «интересы разные у нас…»
Несколько дней Бэла не появлялась. Потом примчала преображённая — постройневшая, довольная, с блаженными глазками. Запалённо много пила, торопясь жадно ела и поспешно убежала, лишь мимоходом виновато глянув на меня: мол, извини, некогда — тут, понимаешь, такое дело… Да я ничего, не обижаюсь. Понимаю: дети есть дети.
Да и мне, если честно, сейчас не больно-то до гостей. У нас тут — вавилонское столпотворение под названием «ремонт». Теперь каждая минута на учёте. Вот, пожалуйста, не успела в дом войти — уже строители кричат: видно, что-то срочно понадобилось. Да нет, не по-доброму как-то кричат — тревожно. Не беда ли там какая? Ой, неужто кто с крыши сорвался?! Да нет, вроде — вон они, все трое, на верхотуре — только что сбросили старую крышу. Но лица — точно что-то случилось. Господи, что там ещё? Мигом взбираюсь по лестнице наверх и… протираю глаза. Сплю, наверное, снится.
