— Нет, извини, не было времени. Переговоры, разговоры, сама понимаешь. Эти немцы что-то мудрят, мне, наверное, нужно выучить немецкий, поможешь?! Так как дела?!
— Я в больнице.
— Что?! Что случилось?!
— Наша ночь выдалась слишком бурной, друг мой. Подробности в письме посмотри, я сейчас в больничном коридоре, вслух повторять неудобно, — шептала в трубку я — но ты не переживай, пожалуйста, ничего серьёзного.
— Подожди, открываю почту.
Молчание.
— Почему не позвонила?! В какой ты больнице? Адрес, номер?! До скольких приёмные часы?!
— Не переживай так! Всё нормально. Больница номер пятьдесят, улица Вучетича, дом двадцать один, с 17-ти до 20.00.
— Сегодня уже не успеваю, приеду завтра обязательно! Что тебе привезти?!
— Миндальные орешки.
— И всё?!
— И всё.
Коридор постепенно заполнялся посетителями. В основном, это были мужчины. Одни, видимо, попавшие сюда в первый раз, шли, с сосредоточенным и несколько смущённым видом озираясь по сторонам. Отыскав палату, они, прежде чем войти, еще раз набирали нужный номер телефона, по всей вероятности, чтобы лишний раз удостовериться в правильности пункта назначения. Другие целенаправленным и быстрым шагом спешили в нужном направлении: пакеты с едой — в одной руке, с вещами — в другой.
Памятник надо ставить каждому из них, ведь переверни ситуацию наоборот, попробуй, заставь себя зайти в урологическое отделение! Я таких экзотических экземпляров из урологического отделения на четвёртом этаже уже успела перевидать в лифте, что в силе своей стойкости у меня были большие сомнения.
На экране мобильного телефона иконка почты высветила жирным шрифтом цифру «1» — одно новое письмо. Жар прокатился волной по моему телу, ударив в пятки. От Него. Одна лишь короткая строчка, как всегда без знаков препинания:
«Как же так Очень жаль Главное не волновайся» Именно так, — «не волновайся».
Как я всё-таки люблю его забавные ошибки. Порой они были настолько дурацкими, что мне казалось, он специально коверкает слова, чтобы меня рассмешить. Ведь в устной речи ему не было равных — плавные интонации, афоризмы и образность завораживали, а теплота и искренность голоса располагали к нему практически любого. И мне хотелось вечно качаться на этих убаюкивающих волнах.
Писать официальные письма было для Ангела мукой — он часто просил написать за него поставщикам, правильно оформить и проверить грамотность документов. Во время этого процесса во мне неизбежно просыпался преподаватель и я писала ему в скайп:
Я: Солнышко, ты бы хоть точки ставил между предложениями, и что это за «воще» такое?
Ангел: Да не важно главное суть А суть понятна
Я: Без точек не всегда. Да и надо же уважительно относиться к собеседнику, а это значит, соблюдать некоторые формальности — «добрый день», «с уважением». Точки, запятые ставить. Понимаешь?!
Ангел: Я кайф получаю от мук с кондидатом филологических наук Конечно понимаешь (smiley)
Я: через «А» — «кАндидат» (kiss)
Ангел: от слова кондиционер (smiley) в голове токо запы но кроме тебя конечно Исправь там плиз что надо
Я: уже! (smiley)
Ангел: Что бы я без тебя делал, Манюся
Когда-то мама Ангела, всю жизнь проработавшая учителем русского и литературы в чеченской школе, лишила сына золотой медали, влепив четверку. Просто золотая мама, ведь сколько женской мудрости надо иметь, чтобы воспитать мальчика в такого замечательного мужчину. А грамматика хромает — так разве в ней счастье?!
Я несколько раз намекала Ангелу, что была бы очень рада познакомиться с его мамой, когда-нибудь, при случае. Он уходил от конкретного ответа, а я, конечно, расстраивалась. Возможно, что-то во мне уже тогда предчувствовало, что когда-нибудь я проиграю.
Так что же ответить ему теперь?!
Телефонный звонок. Мама.
— Зайка, буду через пятнадцать минут! Заскочила купить тебе кефир.
— Мама, ничего не надо. Тут всё дают.
