Прогулки с Евгением Онегиным - страница 66

Да, амбиции у него были, у Онегина. Под старость осталось только винить весь свет в глупости и невежестве и принять позу непризнанного гения. Действительно, скромный… «Презренной чернию забытый»… А нас в школе учат, что это-де Пушкин так понимает свое высокое признание поэта… Блажен…

Следует отметить, что Набоков, безапелляционно утверждавший: «Разговор» практически не имеет никакого отношения к роману «Евгений Онегин». В целом, это одна из самых неудачных поэм Пушкина» (том 2, с. 12), буквально на следующей странице отмечает параллель между этим произведением (стих 25):

и шестой главой романа (Ленский перед дуэлью, 6-XX):

Кроме этого, им же отмечена (т. 2, с. 16) еще одна броская параллель между стихом 126 «Разговора»:

и XXXIV строфой первой главы романа:

Для внимательного читателя уже первого издания первой главы должно было стать ясным, что в этой строфе содержится ответ на вопрос Книгопродавца – смыкание этических контекстов подано достаточно броско. Остается сожалеть, что, отметив эти параллели, Набоков все же не изменил своего мнения относительно места «Разговора» в корпусе романа. С ним можно согласиться в одном: если рассматривать «Разговор» как самостоятельное произведение, то в таком качестве оно – действительно далеко не из лучших творений Пушкина. Но, будучи воспринятым как эпилог романа, как часть мощного композиционного средства, он обретает колоссальную художественность и придает таковую всему роману.

Хочется надеяться, что теперь даже у скептиков сомнения в отношении «Разговора книготорговца с поэтом» как структурного элемента «Евгения Онегина» развеялись. Хотя, исходя из опыта, ожидаю, что обязательно найдутся филологи, которые проворчат сквозь зубы: «Это еще надо доказать». Попробую…

В декабре 1824 года Пушкин, находясь в Михайловском, вел интенсивную переписку со своим братом Львом, который в Петербурге занимался изданием его произведений – переписывал рукописи набело, правил, поддерживал сношения с издателями. Вдогонку к своим рукописям Пушкин направлял мелкие правки. Просьба об одной из таких правок содержится в письме от 4 декабря:

«N.B. г. Издатель Онегина

Понимаете? Да и нельзя ли под разговором поставить число 1823 год?..»

Это – правка «Разговора», речь идет о замене одного слова. Видимо, Пушкин торопился и потерял бдительность (он знал, что Бенкендорф перлюстрирует всю его корреспонденцию, поэтому в его письмах никогда речь о мистификациях открыто не идет, а все исключительно намеками, которые можно понять, только заранее зная условный код). И вот вместо наименования персонажа «Книгопродавец» у него выскочило вдруг «г. Издатель Онегина». Лев Сергеевич знал, конечно, подоплеку создания «Онегина» и «Разговора», да и не он один.

Не будем останавливаться на двусмысленности этих стихов, которую слово «немножко» еще более подчеркивает (позже слово «стихи» вообще было заменено на «стишки»). В принципе, стряпня Онегина большего и не заслуживает. Главное то, что в ближайшем окружении Пушкина уже тогда знали, что поэт, который принес Книгопродавцу свою рукопись, – Онегин.

Я оперирую документом, текст которого опубликован во всех полных собраниях сочинений Пушкина. Остается, правда, небольшое сомнение в отношении значения пушкинской аббревиатуры «г.» Ведь фразу «г. Издатель Онегина» (даже без запятой в конце!) при желании можно истолковать и как шутливое обращение Пушкина к своему брату, который, естественно, одновременно с «Разговором» занимался и вопросами издания первой главы романа (проставленную в некоторых полных собраниях сочинений после слов «г. Издатель Онегина» точку считать недействительной, в письме ее не было; сверено по Большому Академическому собранию).