— Мэри…
— Не надо. Меня. Так. Называть. — отчеканила девушка. — Думаешь, если создал меня, можешь давать клички, как животному? Питомца себе завёл? Собачку? Ну конечно, это же так удобно! Собачка Мэри никуда не денется от хозяина! Когда хозяину скучно, Мэри развлечёт его. Когда хозяин поругается с мамочкой, Мэри выслушает и успокоит. Когда хозяину плохо, Мэри согреет и приласкает. Мэри — безмозглая породистая сучка.
— Хватит!
— Да, давай! Дрессируй! «Фу, Мэри! Мне не нравится твоё поведение! Плохая девочка!»
— Мириам…
— Запомни раз и навсегда, Полянский. Пусть я чёртова галлюцинация, пусть я не могу вырваться за пределы твоей фантазии, но я тоже чувствую. Понимаешь ты это, нет? Да, скорее всего, никакого Рецепта не существует, и его поиски изначально обречены. Я могу смириться с этим. Но я никогда не позволю относиться к себе, как к эзотерическому развлечению. Поэтому будь добр, найди в себе хоть каплю ответственности. Если начинаешь поиск, если даёшь надежду, не бросай всё на полпути…
— Послушай…
— …потому что я не собачка Мэри. Меня зовут Мириам Ларейн де Рев и я — живой человек!
— Да выслушай ты меня, истеричка гребаная!!!
Кружка с кофе полетела на пол. Мириам на секунду опешила, и я воспользовался возникшей паузой, чтобы перехватить инициативу. В груди полыхал пожар.
— Мало того, что ты бесцеремонно влезаешь в мои мысли, так ты ещё и неправильно их толкуешь! — злился я. — Да, я сомневаюсь! Да, боюсь! А ты как думала? Думала, будет иначе? Да никогда в жизни я не делал ничего подобного! Ехать туда, не знаю куда. Искать то, не знаю что. Я не сказочный персонаж, которому плевать на трудности. Я тоже живой человек, и я тоже чувствую! И да, мне может быть страшно. Но, чёрт возьми, Мириам… Мои мысли — не мои действия. Я не хочу никуда ехать, меня пугает неизвестность. Но я поеду! Несмотря на мозг, который кричит: «Брось всё! Ты не найдёшь Рецепта!» Несмотря на здравый смысл, я возьму этот рюкзак и выйду на дорогу. Только дай мне тридцать долбанных минут, чтобы присесть и ещё раз всё обдумать. Прошу, Мириам… Всего тридцать минут.
Девушка прикусила губу и опустила глаза. Надо же… Мэри отводит взгляд — не каждый день такое увидишь. Видимо, тирада попала точно в цель.
— Полчаса и не минутой больше, — сказала она уже спокойным, хоть и слегка охрипшим голосом.
— Обещаю, моя собачка, — улыбнулся я.
— Еще слово, и я тебя убью.
— Правда? Каким образом?
Мириам сделала пируэт и, оказавшись за моей спиной, прошептала на ухо:
— Если через полчаса твоё тело не окажется на улице, клянусь, я вспомню самую противную песню и буду вновь и вновь напевать её у тебя в голове. Без остановки. Ты не сможешь спать, и через неделю умрешь от истощения.
— Я понял. Тридцать минут… Фашистка.
Она тихо засмеялась за спиной, а через мгновение в комнате я был уже один. Мириам исчезла так же незаметно, как и появилась. Что с неё взять? Ведьма.
Если бы кто-то увидел меня в те минуты, то наверняка бы вызвал врачей. Ещё бы. Парень кричит на кого-то в безлюдной квартире, ещё и кружками в стены кидается. Именно поэтому я всегда старался обходить кабинет психиатра за пару километров. Наверняка, этот сноб в белом халате, не задумываясь, поставил бы мне диагноз — простая шизофрения. А Мириам назвал бы комплексной галлюцинацией. Не спорю, вполне возможно, что так оно и есть. По крайней мере, это одно из объяснений того, кто же такая Мириам Ларейн де Рев.
Каждый день я спрашивал у себя: кто она на самом деле? И каждую ночь находил новый ответ.
Психотерапевты сказали бы, что Мириам — это анима: архетип души, образ идеальной женщины, сложившийся под влиянием жизненного опыта. Подобный образ несёт в себе каждый мужчина, и разница лишь в том, насколько глубоко анима спряталась в густом тумане бессознательного.
Тибетские монахи сказали бы, что Мириам — это тульпа: материализованное воплощение мысли, дух-помощник, созданный человеческим воображением. Такой дух знает о своём создателе абсолютно всё. Мечты, страхи, тайные желания, давно забытые воспоминания — для тульпы это открытая книга. Неотделимая от личности создателя, тульпа вместе с тем проявляет индивидуальность и стремится доказать свою независимость.
