— Слушайте вы офицер, знаете что нам делать, командуйте, мы готовы.
Меня, бля, как током пронзило. Прикинь, от этого вопроса в себя сразу пришел! Вывел их из окружения. Причем, как было нас пятнадцать, всех вывел, без единой царапины.
Нас позвал генерал. Мы попрощались с капитаном и отошли.
— Ща за вами приедут, — сказал генерал.
— Кто?! — не понял я.
— Смерти в глаза вы хотели посмотреть? — спросил он с нажимом. Видимо ему это «смерти в глаза» — очень нравилось. Я уже пожалел, что все генералы умеют читать. Вычитал где-то это выражение и теперь давит на всех.
— Ну и кто едет? — спросил я.
— Приедет щас, посмотришь.
— Смерти в глаза? — переспросил я.
— Вот именно, подтвердил он.
Из темноты вынырнула БМП. Водила на полном ходу вдарил на тормоза и машину юзом понесло к нам. Остановилась она в полуметре от нас. Мы уже хотели разбегаться. Трюк довольно рискованный. Но видимо экипаж знал, что делает. БМП ровненько развернуло к нашей группе бочком. Откинулся башенный люк и выскочил молодой офицер в шлемофоне. У меня отвисла челюсть. Этот парень как две капли воды был похож на моего погибшего брата. И, как оказалось, даже звали его также. Ночь, снег, огни прожекторов, канонада, зарево и встретить своего погибшего брата на войне — у меня голова пошла кругом от этой мистики.
— Сергей, — представился офицер, — Это вам надо смерти в глаза посмотреть? — сказал он со смешком. Видимо не только нас генерал доставал этим выражением.
— Кравченко, бля! — накинулся на него генерал, — Какого хера ты по взлетной полосе гоняешь?
— Так путь короче, товарищ генерал.
— А самолеты? Врежешься!
— Никак нет! Внимательно смотрим по сторонам.
— Я те дам, бля, по сторонам! Они сверху летают. Забирай вон журналистов.
— Полезайте, — сказал нам Сергей, — Я пока с генералом еще потолкую.
Мы вскочили на броню. Кругом уже стояла непроглядная ночь. Ветер прошивал наши тулупы насквозь. Хотелось поскорее в тепло. Чего-нибудь выпить и закусить.
— Вы че, там наверху делаете? — вернулся Сергей, — Внутрь полезайте.
Вообще внутри боевых машин мне никогда не нравилось ездить. В бронетехнику, как известно, обычно стреляют из гранатомета. И если попадают, то тем, кто в десанте остается только молится. Но мы все же полезли внутрь. Сергей спросил: умеем ли мы открывать люк десанта? Мы честно признались, что не уверены. Он показал и добавил: — На всякий случай, нам еще в одно место надо заехать, встретить кое-кого.
— Куда это? — спросил я. Но дверь десанта захлопнулась, мы оказались в полной темноте. Машина тронулась.
Я человек уравновешенный, но мне это уже начинало надоедать. Один, понимаешь все со своей «смертью в глаза», второй — чего-то тоже темнит.
Я уже так вымотался за день, что ни на что не хотелось реагировать. Хорошо думалось только об одном — поскорее добраться до места где можно обогреться, выпить и пожрать.
БМП неслась куда-то изо всех сил. Скакала на ухабах. Закладывала виражи. Ее носило по дороге, то влево, то вправо. Словно самолет выполнял противоракетный маневр. Я нашел в темноте какую-то лямку и держался чтобы не свалиться на пол. В темноте противно звякала об стену подвешенная к потолку солдатская каска. Дзинь-дзинь. Дзинь-дзинь-дзинь. Меня это достало в конец! Я решил уже лезть вперед в этой кромешной тьме, найти ее и снять.
Быть тупым, это значит обладать одним из элементов человеческого счастья. Тупой человек воспринимает ужасные события не напрямую, а с некоторым опозданием. У организма есть время перестроиться, приготовиться к сюрпризам и избежать инфаркта. Когда я уже собрался на поиски, то до меня неожиданно дошло, что каска, как-то необычно звякает, то есть ее звяканья никак не совпадают с маневрами БМП. Как будто машина сама по себе, а законы механики — сами по себе.
В следующем порыве, я нашарил триплекс, припал к нему и остолбенел. Наверное, впервые в жизни волна ужаса прошибла меня до самых косточек.
Перед моими глазами проплывали горящие пятиэтажные дома. Пламя неистово рвалось наружу из каждого окна. От первого до последнего этажа. По огненной улице во все немыслимые стороны летали трассирующие очереди. Я понял как здорово ошибался. Подвешенную каску нарисовало мое воображение. На самом деле — это пули дзенькают по броне. И бьют они так уже с полчаса. Это значит, что мы едем в огненную задницу этой войны. В то место, откуда уже не найти обратной дороги к жене, к любимому пивному ларьку и прочим удовольствиям жизни.
