Рядовой козырнул и побежал во тьму. Офицеры возбужденно переговаривались, выясняя фамилию идиота лейтенанта. Неожиданно над полем взлетела осветительная ракета. Боец за пулеметом машинально передернул затвор. По полю, как на ладони, утопая в снегу двигалась в сторону леса цепочка солдат. Тотчас со стороны леса по ним ударили автоматные и пулеметные очереди.
— Огонь! — заорал капитан.
Наш пулемет ударил длинными очередями по лесу, стараясь заткнуть боевиков. Соседние огневые точки федералов также немедленно вступили в перестрелку. Люди на поле попадали и начали отползать. Интенсивность и густота стрельбы у них над головой была такая, что они даже не могли отстреливаться. По полю, вперемешку с матом, в обе стороны летали многочисленные ниточки трассеров.
Несмотря на то что уже почти вся боевая линия федералов ощерилась огнем, боевики не собирались так просто отпускать шедшие к ним жертвы.
— БМП сюда! Быстро! — скомандовал капитан.
Наша огневая тока была ближе всех к лесу. Поэтому огонь отсюда наиболее прицельный. С грохотом подкатили машины.
— К бою!
БМП выехали на позиции.
— Огонь!
Ударили башенные пушки. Со всех сторон над полем вылетали осветительные ракеты и освещали отползающих в спешке бойцов.
— Что тут блядь, происходит! — вылетел откуда-то из темноты полковник.
— Пытаемся подавить огневые точки боевиков, — отрапортовал кто-то.
— Кто приказал наступать? — негодовал он.
— Лейтенант какой-то, наверное из новеньких.
— Блядь! Я этого лейтенанта удушу на хуй! Собственными руками!
Рядом притормозил командирский УАЗик. Полковник обернулся на ходу:
— Сейчас артнаводчика пришлю, ебнем по ним артиллерией.
УАЗик мигнул красными огнями и пропал вместе с полковником.
Бой продолжался. Потихоньку, но пехотинцы все же выползали из-под огня. Но и бой вокруг них разыгрался нешуточный. Прибежал запыхавшись артнаводчик:
— Ну?! Где?! — просипел он простуженным голосом.
Все вытаращили пальцы в сторону леса.
— Ага! — сказал он хищнически, — Сейчас, блядь, погоди, ты у меня наешься металла!
Он затараторил в рацию цифры. Позади нас ухнули орудия. Потом еще и еще. На лес обрушился шквал огня. Стрельба со стороны боевиков мгновенно прекратилась.
— Ну все пошли, дальше уже не интересно смотреть, — сказал Сергей.
В вагончике мы снова поддали водки. Офицеры все гадали, что это за лейтенант-идиот. Орудия продолжали долбить по лесу. В вагон заглянул тот же полковник:
— Нашли его! Слава Богу никто не убит и не ранен. Я ему такой пропиздон вставил. Повоевать захотел. Урод.
Полковник махнул предложенную стопку водки и добавил уже в дверях:
— Вот так вот, журналисты, вы только про этого дурака не пишите. Я его уже и так наказал.
Полковник вышел.
Мы снова налили водку. Разбавили еще жень-шенем из ампул. Получилось не плохо.
— Слушай, а ты когда домой? — спросил я Сергея.
— Скоро. Вот еще трупы своих дособираем. Потом домой.
Он сладко потянулся. Так надоело уже все. Эта война, эта грязь. Хочется в ванную, подушится одеколоном, одеть костюм.
— Ну насчет ванной не обещаю, но одеколон или там лосьон для бритья — это запросто, — сказал я.
— Откуда?
— В Моздок прокатимся. Нам материал все равно надо сдавать. А потом вернемся с товаром.
Офицеры посмеялись.
— Что-то не верится, что вы сюда еще вернетесь.
Утром, когда разведчики уехали в Грозный сопровождать какого-то генерала, в вагон заглянул незнакомый офицер.
— Ты журналист?
Я кивнул.
— Из Москвы?
Я снова кивнул.
— Там твои коллеги из Москвы на аэродром прилетели. Если поспешишь — можешь с ними поговорить.
Я прокричал ему спасибо уже на бегу. До взлетной полосы было километров пять. Я бежал, что есть сил. Весь в мыле выскочил на взлетку и увидел уходящий в сторону Моздока чистенький и опрятный вертолет. По его виду можно было сразу определить, что именно на нем прилетало высокое армейское начальство в сопровождении журналистов.
— А ну стой! — послышалось сзади.
Я обернулся. Ко мне шли трое патрульных.
— Ты кто?
Я достал документы: — Журналист.
Они недоуменно переглянулись и нацелили в мою сторону автоматы:
— Откуда ты взялся?
Меня почему-то достал этот глупый вопрос. По-моему на километры вокруг все военные знали, что у разведчиков сидят двое журналистов из Москвы. Мы в этом убеждались не раз.
