Несмотря на регбийное обмундирование чертей, ворота на поле стояли обычные, футбольные. В воротах метался чертенок в черном трико и серой вратарской кепке, какие вратари носили в сороковые годы. Кепка была слишком большого размера и постоянно съезжала ему на глаза. Но проблема вратаря была не в этом. Он метался в воротах, мучительно пытаясь решить стоящую перед ним проблему: спрятаться от пулей летящего в него мяча или исполнить свои вратарские обязанности и, несмотря на очевидную опасность, попытаться этот мяч отбить. Судьба распорядилась сама. В последний момент чертенок струсил и попытался спрятаться. В тот же миг мяч резко изменил направление и отправился вслед за вратарем. Он впечатался черту прямо в грудь, поднял его в воздух, влетел вместе с ним в ворота, пробил насквозь сетку и, взмыв высоко в воздух, исчез из виду где-то вдали.
Трибуны возмущенно засвистели. Судья остановил игру. На поле выскочили кривляющиеся черти, одетые в костюмы хирургов, с марлевыми повязками на пятачках. Команда ангелов в оранжевых жилетах вывезла на поле двадцать хирургических столов, по числу валявшихся без движения на поле игроков. Каждого из них подняли и уложили на стол. Хирурги заняли свои места над пациентами и, вооружившись кто скальпелем, кто огромным мясницким ножом, а кто и топором, приступили к делу. Не обращая внимания на крики пациентов, хирурги принялись с неимоверной быстротой отрезать раненым конечности. Особенно старался черт, чей стол стоял ко мне ближе всех. Он не разменивался по мелочам, а, вооружившись бензопилой «Дружба», аккуратно нарезал лежавшего перед ним на столе черта ровными поперечными ломтиками, подобно тому, как режут на стейки в супермаркетах тушку индейки.
Оказание медицинской помощи было завершено. Пациентов сложили в огромные плетеные корзины и унесли. Судья поставил меня и капитана команды чертей в центре поля и объявил штрафной удар. Вместо мяча судья достал из-под мантии пушечное ядро и передал его черту. Тот схватил ядро, зарычал, размахнулся, и со всей силы метнул его прямо мне в грудь. Засвистел разрываемый снарядом воздух, трибуны взревели. Я видел, как ядро покраснело, раскалившись от скорости.
Теперь настала моя очередь. Неуловимое движение руки – и ядро превратилось в теннисный мячик. Мы с чертом находились на центральном корте стадиона Уэмбли. Я слегка отклонился вправо и нанес блестящий удар с лета. Мячик перелетел через сетку и приземлился на другой половине корта. Застигнутый врасплох черт все же успел добежать и отбить мяч невысокой свечой. Я вышел вперед к сетке. Не дожидаясь, пока мяч опустится, я поднял ракетку и исполнил классический удар над головой. Мяч с бешеной скоростью приземлился на половине черта и, не отскакивая, ушел под землю. Трибуны зааплодировали. Возмущенный черт отправился к судейской вышке и, усиленно жестикулируя, начал что-то объяснять судье. Судья отрицательно покачал головой и жестом показал, что сейчас моя подача. Из-за моей спины выскочил чертенок и вручил мне новый мяч. Я подбросил мяч, размахнулся, сделал ракеткой «петлю», как учили в спортивной секции, и ударил. Мяч удачно приземлился в угол квадрата, но черт угадал направление удара и был готов к приему подачи. Он радостно зарычал и нанес свой удар по мячу…
Раздался вой реактивного двигателя. Прямо на меня надвигалась ракета. Я взял штурвал на себя и выполнил маневр ухода. Пятикратная перегрузка вдавила меня в кресло, в глазах потемнело, затрещали суставы, заныли уставшие сухожилия, мышцы сбились в комок. Я выровнял самолет и развернулся для нового захода на цель. Двигатель, выведенный на максимальные обороты, ревел как сумасшедший. Болельщики на трибунах разошлись окончательно. Они запускали в воздух воздушные шары и дирижабли с нарисованными на них рекламными слоганами стиральных порошков и лозунгами «Мы победим!». Обогнув один из таких шаров, я увидел, как на меня стремительно надвигается самолет противника. Мы шли навстречу друг другу. Я беспрерывно жал на гашетку пулеметов, залпом выпуская бортовые ракеты. Но снаряды проходили мимо, и самолеты неумолимо сближались. В последний момент, избегая лобового столкновения, мы попытались разойтись. Крыло вражеского самолета снесло фонарь моей кабины и врезалось мне в нижнюю челюсть.
