Карета мне понравилась, конкретно та, в которую меня, как королевскую невесту, посадили. Большая, удобная, сиденья при желании превращаются в лежанки, а под ними устроена печка для обогрева в пути.
Меня предупредили, что по протоколу в карете я еду со старшей статс-дамой, еще одной фрейлиной для компании и магом для охраны. Фрейлины каждые три часа будут меняться, Ребоза и Ангер — мои спутники до самой столицы.
Я хищно потерла руки: за пять дней вытрясу из мага все, чего мне еще не успели рассказать.
Как выяснилось, он на это не рассчитывал, думал отдохнуть в дороге. Когда я сообщила, что собираюсь его всю дорогу интервьюировать, он горестно вздохнул, но пообещал, что предоставит мне такую возможность.
В общем, из каждых трех часов, проходивших между фрейлинскими пересменками, час отводился на болтовню и игры типа «балды» и «городов» (здесь они тоже в ходу), а два — на наши с Ангером беседы. В это время Ребоза и очередная фрейлина сладко дремали, убаюканные Ангеровой магией, но потом были уверены, что все время провели в играх и разговорах.
А я осознала, что за четыре месяца получила кучу милых, но не очень нужных знаний, зато понятия не имею о политическом устройстве Ремирены, о ее недавней истории (древнюю мне изложили с ненужными подробностями) и о самом важном: о законодательстве. Зато этикет я знаю назубок!
Вот и вцепилась я в нашего мага, как пиявка. И первый вопрос, который задала, был:
- Ангер, а как умер отец короля Таргелена?
Он горестно вздохнул и завел длинный рассказ. Выражаться старался политкорректно, но картина вырисовывалась нерадужная.
Папенька моего жениха был далек от идеала. Из тех, про кого я всегда говорила: что ни делает дурак, все он делает не так. Любое его начинание оборачивалось против него. Там, где он планировал прибыль, выходили одни убытки.
Именно при нем Ремирена потеряла Кавринское герцогство. По факту оно откололось еще при деде Таргелена, но формально числилось в составе королевства, даже платило какие-то налоги, пусть и не в полном объеме. Король же решил этот непорядок устранить и пошел на Каврин войной. Войну проиграл, Каврин потерял, хорошо еще жив остался.
Именно тогда герцог Истар и убедил, а вернее заставил его подписать условия, по которым единственный сын и наследник короля женится на Алиенор. Герцог планировал переиграть партию в свою пользу, перевернуть ситуацию, и это ему почти удалось, правда, спустя почти сорок пять лет.
Надо сказать, что с той минуты, как Таргелен стал женихом герцогской дочки, отношение отца к нему переменилось кардинально. Король стал бояться своего наследника, перестал ему доверять, и, как только смог, отослал подальше от двора.
Куда можно спокойно и безболезненно отправить наследника, чтобы заговор против папаши не затял? На флот. Ремирена - морская держава, пусть корабли изучает.
Так что Таргелен не получил должного королевского образования. Он скорее воин и моряк, нежели король. А его отец женился во второй раз и завел с новой королевой ребеночка, мальчика. Все носился с идеей сделать наследником не старшего сына, а младшего.
Ага, как типичный султан. Наследник — сын от младшей жены: пока он мелкий, не может строить козни против папаши. А старшие стоят у трона и зубами клацают.
- А умер-то король как?
- Несчастный случай. Поехал кататься в карете с молодой женой и маленьким сыном. Лошади понесли и карета свалилась в овраг на камни. Никто не выжил. Это случилось в тот год, когда Алиенор достигла брачного возраста.
Знаем мы такие совпадения. Герцог Истар как будто сам расписался на этом несчастном случае: с моего ведома и по моему приказу.
В общем, теперь я точно знаю, кого благодарить за мое счастье.
Дальше я пытала Ангера по законодательству. Подробностей он не знал, не юрист все-таки, но общее представление создал. Особенно меня интересовало, как легко догадаться, положение женщин, их место в обществе и права. Думала, они тут просто рабыни: туда не ходи, сюда не гляди, и так далее. Попала пальцем в небо.
Во-первых, в этом мире не было таких пыточных приспособлений, как корсет, кринолин и дамское седло. Уже за одно это можно было бы полюбить этот мир. Не придумали, умницы мои! Об этом я заранее знала. Но и законы были к дамам милы и гуманны.
