– Ну, а вот что будет лично с нами, а? – Гвоздь моргнул, взяв меня за руку. – Если Молоту суждено расплющить штат Айдахо, в последние минуты перед этим я хочу быть рядом с тобой, кататься с горок, как в беззаботном детстве. Какие чудесные воспоминания! Как две игривые капельки воды, двойные радуги на небе с…
– Не надо, замолчи! – Я осторожно погладила его по руке, высвобождая пальцы из его ладони. При этом в мое плечо вернулась застарелая тупая боль. Я тайком потерла шрам в форме полумесяца под рукавом. После каждого из «особых» дней рождения он всегда давал о себе знать.
Мысли стали мрачными, и голова наполнилась «кадрами» того нападения.
Возможно, мир и приближается к своему концу, но что мне до этого?
Мой мир рушится регулярно, каждый год.
Мы молча прошли мимо библиотеки и наконец добрались до школьного двора в конце улицы. В Файр-Лейк – это одна большая открытая территория для всех трех школ. Младшая и средняя выходят фасадами на улицу, а дальше, в тупике, – старшая, со стоянкой для машин.
Сейчас там было почти пусто.
– Говорил я тебе, – Гвоздь рассеянно провел рукой по синяку на подбородке (откуда у него эти синяки, я знала, но об этом мы тоже никогда не разговаривали), – что половина жителей этого дурацкого города, наверное, забилась под кровати. – Он нахмурился, шаркнув потрепанной кроссовкой по асфальту. – А может, они не такие уж дураки? Какого черта ходить в школу, если почти приговорен к смерти?
Я вздрогнула, Гвоздь неправильно истолковал это и обнял меня за плечи.
– Давай встретимся после школы? – Его ищущий взгляд наткнулся на мои новые очки. – Объявление можем посмотреть в баре «Случайные связи». Если в новостях покажут палец вверх – «помилованы», – то пара напитков за счет заведения нам обеспечена.
Я покачала головой.
– Я обещала маме, что в это время буду с ней дома. Она уже целую неделю не расстается с бабушкиной старой Библией – везде ее с собой носит. Ты же знаешь, как это с ней бывает. Вирджиния уверена, что Молот упадет прямо на нашу крышу.
– Но это и вправду зона основной астероидной угрозы, – мягко сказал Гвоздь, когда мы шли по школьной парковке. – Штат-Самоцвет[10] прямо-таки притягивает космические обломки. Наверное, они прекрасно будут себя тут чувствовать. Наши сожженные останки очень тепло поприветствуют их.
Я не удержалась и снова вздрогнула.
– В новостях Си-эн-эн его называют убийцей планет – прямо такой заголовок и дают на пол-экрана. Они там даже дурацкую такую гифку нарисовали, типа модели: как взрывается Земля. Какому идиоту захочется на это смотреть?! Причем, где бы на свете он ни упал, ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ЭТО ОЗНАЧАЕТ КОНЕЦ!
Гвоздь широко раскинул руки, и на его губах заиграла тонкая улыбка. Руки, однако, как я заметила, у него слегка дрожали. Даже Гвоздю Руссо приходилось изображать стоическое спокойствие перед лицом гибели всего живого. Он напуган точно так же, как все остальные.
Все, кроме меня.
Я попыталась представить картину падения астероида. Я знала, что Молот летит из-за пределов нашей Солнечной системы и представляет собой смертоносный шар из углерода, никеля и железа. Двадцать километров в диаметре. Движется он с безумной скоростью в триста километров в секунду. Соприкосновение такого объекта с другим высвободит больше кинетической энергии, чем миллиард одновременно взорвавшихся водородных бомб. Впервые ученые засекли его три недели назад – он тогда миновал орбиты дальних планет нашей системы. В нас он должен был врезаться, или чиркнуть о нас собой, через месяц с небольшим.
Сначала вероятность этого события определялась как один к семи. Неделю спустя прогноз был пересмотрен в негативную сторону: два к пяти. И наконец, в самые последние дни кое-кто из независимых экспертов в интернете насчитал пятьдесят на пятьдесят, что довело общее напряжение, и так царившее в мире, до точки кипения.
Но наш маленький городок решил жить своей обычной жизнью, как всегда. Работали школы. Велся мелкий бизнес. Функционировали общественные службы. Городское начальство сунуло головы в песок и таким образом пригласило сограждан последовать их примеру. Как ни странно, многие так и сделали – даже я в их числе. Я думаю, жить, изображая для себя и для других, будто все хорошо, это удобнее и приятнее, чем принимать угрозу всерьез и постоянно думать о ней.
